Юлия Латынина - Земля войны

– Выходите, – сказал один из автоматчиков по-русски.

Кирилл промолчал. Он уже понимал, что они влипли, и круто влипли. У него даже была идея выхватить гранату и заорать, что бабы вокруг – это его заложницы, но по здравом размышлении Кирилл не стал этого делать. Он еще не слыхал, чтобы русские брали в заложники автобус с чеченками. Как-то это обычно случалось наоборот.

Их троих высадили из автобуса; оружие и рюкзаки у них отобрали, и если у Кирилла осталась какая-то надежда, что это случайная встреча, то она испарилась тогда, когда вслед за «Нивами» к указателю подъехал черный новенький «гелендеваген».

Кирилла посадили в «Ниву», и вся колонна развернулась и поехала назад.

Через полчаса Кирилл заметил, как они проехали перекресток, возле которого они спустились с горы. В ста метрах от дороги лежал истлевший хрящ танка. Машины свернули вправо и еще минут через сорок въехали в предгорное село. Гора, встающая из зеленого купола леса, была похожа на гребень динозавра.

Во дворе, куда свернула «Нива», было довольно многолюдно. Двое обнаженных по пояс рабочих отесывали топорами бревна для навеса, между свежевырытых под эти бревна ям стоял БТР, и посреди двора было накрыто несколько столов. За ними сидели люди с оружием.

Троих пленников выгрузили из машин и поставили у БТРа. Джамалудин невозмутимо присел на броню. Кирилл скосил голову и увидел, что у пожилого работника, возившегося с бревном, светлые волосы и славянская физиономия. По виду этому человеку было лет шестьдесят; его кожа задубела от солнца и пота, и, когда он повернулся, Кирилл увидел вдоль всей его спины вспухший синий рубец.

– Ты русский? – спросил вполголоса Кирилл.

Старик кивнул, не переставая отесывать топором бревно. Теперь он перешел на другую сторону, чтобы ему было сподручней, и Кирилл увидел у него синяк вполлица и сгнившие пеньки выбитых зубов. Молодой чеченец, стоявший в нескольких метрах от ямы, заинтересовался разговором и подошел поближе, но не прикрикнул на старика и не отогнал Кирилла.

– Кто здесь хозяин? – спросил Кирилл.

Старик поднял голову, посмотрел на Кирилла, потом на боевика и сказал:

– Кто надо, тот и хозяин.

– Как с вами обращаются? – проговорил Кирилл.

Старик впервые поднял на него глаза, и Кирилл вдруг вспомнил большого чешуйчатого карпа, которого он видел месяца два назад на Дорогомиловском рынке. Карп лежал на мокрой газете и слегка шевелил ртом, и, когда карпа бросили в пакет, у него были точно такие же глаза.

– Хорошо, – сказал старик. Задумался и повторил: – Со мной – хорошо. Чеченцы – они уважают старших.

В этот момент ворота распахнулись, и в них въехал армейский «газик». Из «газика» выскочил невысокий человек в камуфляже, и по тому, как мгновенно подобрались все, кто был во дворе, Кирилл понял, что это – хозяин. Сначала Кирилл увидел профиль чеченца – смуглый, треугольный, с острыми скулами и черной курчавой бородкой, обрамлявшей алые полные губы. Потом чеченец повернулся к ним, и на Кирилла в упор глянули темно-коричневые, почти черные глаза, цветом точь-в-точь напоминавшие свернувшуюся венозную кровь. Кирилл никогда не видел, чтобы у живого человека были глаза мертвеца.

И тут Кирилл сам понял, что их хозяина зовут Арзо Хаджиев. Имя Хаджиева не упоминалось в числе возможных посредников при выкупе, но Кирилл видел этого человека недавно по телевизору. Ничего хорошего о нем по телевизору не сказали.

За спиной кашлянул старик.

– Ты – мент? – спросил старик.

– Нет. Я не мент.

Старик с выбитыми зубами покачал головой и сказал задумчиво:

– Ты – мент. С тобой будут обращаться плохо.

Всех троих путников подвели к Хаджиеву, и один из чеченцев поставил перед ним рюкзаки пленников. Арзо Хаджиев раздернул один рюкзак, а потом другой. Потом он опрокинул рюкзак Джамалудина, и тонкие, как кафель, пачки долларов вывалились прямо на земляной пол под недоделанным навесом. Хаджиев поглядел сначала на деньги, а потом на пленников, улыбнулся и сказал:

– Нечасто бывает, чтобы по горам бегали три барана и носили с собой два миллиона. Эти деньги что, фальшивые?

Никто из кавказцев ему не ответил, и Кирилл, подумав, сказал:

– Это деньги за Вадима Владковского. Они настоящие.

Арзо помолчал.

– Об этой истории слышали все, – наконец сказал Арзо, – но последнее, что я слышал – это что за Владковского платят три миллиона. Что-то я не вижу тут трех миллионов. Кто-то из нас разучился считать, или папа Владковского, или я.