Юлия Латынина - Земля войны

Кирилл Водров приехал на работу в девять часов утра.

Глава Чрезвычайного Комитета, Федор Комиссаров, занимал в Торби-кале прибрежный особняк со сторожевой башенкой с телескопом наверху. Двор, отделанный темным мрамором, сползал в спущенный на зиму бассейн, закрытый, как гроб, плотной синей пленкой.

Федор Комиссаров сидел в кабинете, похожем на палубу небольшого авианосца, за овальным, как древнеегипетский картуш, столом для совещаний.

По правую его руку сидел министр внутренних дел республики, по левую – прокурор. Третьим сидел русский полковник ФСБ. Миша Сливочкин, а четвертым в этой компании был сорокалетний темноволосый кавказец. У него были глаза убийцы и брюшко бросившего спорт бойца, но самым удивительным в его облике были его уши. Левое было сломано, а правое – раскатано в плоский с комочками блин.

– Это черт знает что, – сказал прокурор, – он набрал в свою банду двести человек! Он вооружил их автоматами! Он вооружил их АГСами! У них даже БТРы есть! И знаете, что они сделали этим БТРом? Они снесли им памятник основателю города генералу Лисаневичу!

– Это нехорошо, – сказал глава комитета.

У Идриса Абидовича, – сказал министр МВД и показал на темноволосого кавказца, – в Бештое были два игровых клуба. Неделю назад Джамалудин приехал к Идрису и попросил клубы продать. Он был так щедр, что предложил за оба двадцать тысяч долларов. Идрис отказался. И что вы думаете? Не прошло и трех дней, как оба клуба сожгли террористы. Если это были террористы, почему они не тронули казино брата Джамалудина?

– Он открыто этим бравирует! – угрюмо сказал Идрис, и Кирилл снова обратил внимание на его удивительные уши. – Он говорит, что купил оружия на два миллиона долларов! А когда его спрашиваешь, зачем ему столько оружия, он говорит, что Бештой – приграничный город. Заявляет, что охраняет границу от чеченцев!

– Как это можно охранять границу между Аварией и Чечней? Между нами что, есть граница? Разве это не две мирные республики в составе России? – оскорбленно спросил Миша Сливочкин. – Этот человек дискредитирует Россию, когда он говорит, что внутри нее есть границы, которые надо охранять. Он разжигает национальную рознь.

– Эти бандиты контролируют все в районе! – сказал министр МВД. – Вы спросите, есть ли в городе Бештое хоть один бизнес, который не принадлежит Зауру Кемирову! Был водочный завод – закрыли! Был цементный – отобрали! Люди Джамалудина ездят по улицам, и знаете, чем они развлекаются? Они могут человека вытащить из машины, побить, а машину сжечь! У меня три таких заявления, а могло бы быть сто!

– В Бештойском районе, – сказал прокурор, – сложнейшая этносоциальная ситуация. Там три крупных нации, там полтора десятка народов поменьше, там даже есть два немецких села! А новый начальник милиции устроил в органах этническую чистку. Из тех, кого он уволил, девяносто процентов были чеченцы, а из тех, кого он набрал, девяносто процентов – аварцы и лакцы.

– Это уже не город, – сказал Чебаков, – это государство, причем государство, во главе которого стоят террористы! Никто не имеет права туда приехать! Вот в прошлый раз мы решили прислать проверку во главе с уважаемым Наби Джапаровичем, – и глава МВД широким жестом указал на прокурора, – так через пять минут, как мы приняли это решение, ему звонит Джамалудин и говорит: «Эй, с тобой что сделать – расстрелять или украсть?» Представляете? Звонит человек прокурору республики и заявляет, что он его украдет!

Прокурор республики съежился и опустил глаза. Было видно, что он до сих пор очень переживает за тот разговор.

– Вашему комитету, – сказал глава МВД, – необходимо побывать в Бештое. Вот пусть он федералов попробует расстрелять или украсть!

Федор Комиссаров перестал чертить ручкой по бумаге и посмотрел на Кирилла. После этого все участники совещания тоже перестали смотреть на Комиссарова, а стали смотреть на Кирилла.

– Я съезжу в Бештой, – сказал Кирилл.

– Я вам дам охрану, Кирилл Владимирович, – сказал глава МВД. – Без охраны ехать нельзя.

– Вы когда собираетесь ехать? – спросил персонаж по имени Идрис.

– Завтра и поеду, – сказал Кирилл, – с утра встану и поеду.

– Э! Я с вами! – сказал Идрис. – Мы хорошего человека в обиду не дадим! А то они вас… как памятник Лисаневичу!

Спустя полчаса, переговорив наедине с Комиссаровым, член Чрезвычайного Комитета Кирилл Водров вышел во двор особняка. Вчерашняя мгла куда-то исчезла, пропала бесследно, как мятый грязный бомж, обосновавшийся на вокзале, убегает со всеми своими покрывалами, тряпками и завертками при приближении патруля. Небо было ослепительно синим, солнце катилось в нем, как желтый шарик растопленного масла по раскаленной сковороде.