Юлия Латынина - Земля войны

Джамалудин оглядел заложников, достал рацию и спросил:

– Арзо, ты слышишь меня?

– Слышу, – раздалось в рации.

Члены правительственной делегации сидели очень тихо. Аргунов чуть повернул голову, прислушиваясь к диалогу между чеченцем и аварцем.

– Что тебе взбрело в голову, Арзо? – спросил Джамалудин.

– А тебе?

Челюсти Джамалудина сжались, как капкан, он помолчал и ответил:

– Это Комиссаров устроил взрыв в роддоме. Он решил разжечь пожар между Чечней и Аварией, чтобы Россия могла погреться у костра. Я пришел спросить у него, кто подал ему эту идею.

– Тогда в чем дело? – раздалось в эфире. – Я с удовольствием присоединюсь к твоему вопросу. Все равно ведь решат, что мы заодно. Так почему бы нам не объединить силы?

– Вопросы чеченца – это вопросы чеченца, – ответил Джамалудин, – а вопросы аварца – это вопросы аварца. Не думаю, что у них много общего.

Послушай, Джамал, – сказал Арзо, – я подготовился к этой операции лучше, чем ты. Мои люди контролируют все горы над вами. Там не осталось ни одного русского секрета. Мы заперли выход с Бештоя-10, а тот, кто попробует оттуда взлететь, получит «Иглой» по лбу. Если мне очень понадобится, я просто возьму этот домик, и никто меня не остановит.

– Клянусь Аллахом, – ответил Джамалудин, – если ты полезешь сюда снова, я просто взорву тут все, а после этого федералы лупанут по тебе «Градом» и скажут, что так было. Ты ничего не сможешь без заложников, а заложники – у меня в руках. Мы или договоримся, или нет, но я не советую тебе лезть сюда силой. Ты еще ни разу не победил меня.

С этими словами Джамалудин вырубил связь и сунул рацию себе в карман.

– Раджаб, – сказал Джамалудин, – как у нас со взрывчаткой?

– Не очень, – отозвался Хаген, – но здесь в подвале есть газовые баллоны.

– Пойди и займись ими, – приказал Джамалудин, – ты слышал, что я сказал. Если Арзо полезет снова, он получит от дохлого осла уши. Позаботься об этом.

Хаген коротко кивнул, развернулся и вышел из зала. За ним вышли близняшки Абрек и Шахид. Кирилл Водров остался сидеть на стуле у стены.

В продолжение перестрелки Асхаб Хасанов пришел в себя. Он лежал, привалившись к стене, и оператор крупным планом снимал его лицо с выступившими на нем капельками пота и стеклянными, как у чучела, глазами.

Джамалудин повернулся к Комиссарову и сказал:

– Мы не закончили разговор.

Генерал Комиссаров по-прежнему сидел во главе стола. Он был неестественно бледен, и на правой его скуле вздувался огромный синяк.

– Это все какая-то ахинея, – ответил Комиссаров. – Бред сивой кобылы. Я даже не знаю этого человека.

И в эту секунду Кирилл заметил англичанку. Она быстро набирала номер на телефоне. В общем-то леди Стейплхерст даже и не пыталась скрыть, что она делает.

Джамалудин шагнул к ней и вырвал телефон из ее рук.

– Что ты себе позволяешь? – спросил Джамалудин.

Профессия террориста удивительно портит человека: Кирилл еще ни разу не слышал, чтобы аварец позволил себе обратиться к незнакомой женщине на «ты». Если уж на то пошло, Кирилл никогда не видел, чтобы Джамалудин дотронулся без надобности до женщины или до собаки.

– Мир имеет право узнать, что здесь происходит, – с удивительным самообладанием ответила англичанка.

Джамалудин бросил телефон на пол и ударил его прикладом так, что во все стороны брызнули крошки.

– Я не «Фабрика звезд», – сказал Джамалудин, – мне не нужен пиар.

И тут раздался истошный крик Комиссарова:

– Дай ей выйти на связь!

Джамалудин обернулся.

– Что?

– Дай ей выйти на связь, – повторил Комиссаров, – вон журналюги сидят, у них тарелка есть, дай им выйти на связь! Или сейчас по телевизору просто сообщат, что на нас сошла лавина!

Заложники вздохнули. Джамалудин поднял руку, и вокруг наступила мертвая тишина.

– Повтори, что ты сказал, – потребовал Джамалудин.

– Никто не будет вести с тобой переговоры. Объявят, что мы мертвы, и все!

– И кто же это среди федералов наловчился решать так проблему? – спросил Джамалудин. – О том, что надо грохнуть заложников вместе с террористами и сказать, что так само вышло?

Комиссаров молчал.

– Ну?

Ствол в руках Джамалудина тихо пополз вниз. Теперь он смотрел Комиссарову куда-то в пах.

– Иван Углов, – сказал Комиссаров.

Кирилл до крови закусил губу. Потом посмотрел на лицо полковника Аргунова. Оно было цвета пенопласта. Леди Стейплхерст слушала совершенно зачарованно. К сожалению, она отлично говорила по-русски.