Юлия Латынина - Ниязбек

– Скажи, – внезапно проговорил Панков, – когда я был у тебя в селе, помнишь, после взрыва бомбы, я пошел к подвалу, где меня держали. Там тогда… уже были люди? Или нет?

Арзо ухмыльнулся и пожал плечами.

– Я хочу тебе кое-что объяснить, – сказал чеченец. – Как ты думаешь, почему тебя назначили полпредом? Ты три дня в жизни был на Кавказе. И то – в погребе.

– Именно поэтому. Потому что я посторонний.

Арзо презрительно улыбнулся. Смуглый лоб его вдруг собрался в складки, темные волчьи глаза уставились в зрачки Панкова, и полпред вдруг с ужасом понял, насколько он недооценивал Арзо. Он всегда знал, что этот человек жесток, и всегда знал, что этот человек храбр. Он никогда не задумывался над тем, насколько этот человек умен.

– В этой республике был единственный человек, который был достоин стать ее президентом, – сказал Арзо. – Он был местный, а не русский. Он знал пять европейских языков и три кавказских. Он был способен думать не о том, за сколько продать должность, а о том, что на ней надо делать. Его звали Ибрагим Маликов, и он был твой ближайший друг. Все остальные – это то же самое, что Асланов. Только помельче. Поэтому тебя и назначили. Чтобы ты назначил Маликова.

– Маликова мог назначить кто угодно. Ты сам говоришь, это была единственная кандидатура.

Чеченец потянулся и взял со стола лист белой бумаги. И снова это был неожиданной жест для Панкова. Подсознательно он думал, что Арзо не умеет писать. Черт побери, волки же не обучены грамоте.

– Смотри, Владислав Авдеевич. Вот президент Асланов. Он контролирует всю экономику республики. Он получает два миллиарда долларов в год субсидий. Из них он половину крадет сам, а другую половину спускает меж пальцев. А сколько он приносит в Кремль? Ничего. Потому что известно, что президент Асланов – самый крутой и правит республикой, и у него нет альтернативы. А если у него нет альтернативы, зачем же ему носить в Кремль? И тогда в Кремле понимают, что надо сделать так, чтобы Асланов принес. Им не нужен Ибрагим Маликов в республике, потому что Маликов не будет носить. Им нужно, чтобы Асланов принес за то, чтобы Маликова не назначили.

Панков молча сидел напротив Арзо. Тишина, царящая в опустевшем здании, отрезала их от криков толпы и лязга БТРов на площади. В логике чеченца было что-то завораживающее. Она была пещерной, эта логика, она пропахла козами и автоматными гильзами, но именно эта логика – Панков это понял – царила сейчас в Кремле.

– При чем тут я? – спросил Панков. – Иван Витальевич сам мог назначить Маликова. То есть сделать вид, что назначит.

– Нет. Все в республике знают, что Иван Витальевич берет за назначение деньги. И все знают, что Маликов этих денег не заплатит. Так что Иван не мог сделать вид, что он хочет назначить Маликова. Это никого бы не обмануло. Ну, принес бы ему Асланов миллионов пять. Зачем? Жене на булавки? Поэтому Иван сделал по-другому. Он назначил тебя, потому что-де Кавказ в огне и там нужен честный полпред. А потом ты решил назначить Маликова. И вот тут-то Асланов перепугался. Потому что в республике знали, что Ибрагим твой друг, а Ниязбек вытащил тебя из моего подвала. Как ты думаешь, кто распространял эти слухи, что Ибрагим станет президентом? Ты? Асланов? Его детки? Нет, их распространял замглавы Администрации президента.

Панков молчал.

– Просто Иван Витальевич не рассчитал, – продолжал Арзо. – Ибрагима убили. И он остался с тобой в качестве полпреда и без денег. И тогда он решил сыграть в ту же игру снова. Только на этот раз с Ниязбеком в роли главного пугала. Конечно, трудно было поверить, что ты назначишь Ниязбека президентом, все-таки он чересчур…

– Чересчур горец, – угрюмо сказал полпред.

Ну если хочешь. Чересчур горец. Но можно было разогреть ситуацию до такой степени, чтобы Асланов в это поверил. И он поверил. Он полетел в Кремль. Как ты думаешь, Слава, почему Иван Витальевич не позвонил тебе ночью? Почему он позвонил только утром? Потому что ночью он дожимал Асланова! Представляешь, сколько он выжал? Два миллиарда долларов ежегодно, из них половина уходила на счета в саудовских банках, и так в течение последних восьми лет! Сколько денег лежит на счетах, если в Доме на Холме миллионы валяются на полу? А? Это тебе не триллион рублей наличными в железнодорожном вагоне. Панков вздрогнул.

– Ты хочешь сказать?

– Да. Тот триллион тоже ушел Ивану Витальевичу. Следующий вопрос сорвался у Панкова с губ раньше, чем он осознал, что спрашивает: