Юлия Латынина: Бандит

Аршаков стоял, наставив на Валерия свою пушку, и молча глядел ему в глаза. Валерий все пытался поднять руку с тысячетонным пистолетом.

— Вазген Аршалуисович, — позвали снизу, — как вы там?

— Нет здесь никого, — громко отозвался Аршаков, — бомжи когда-то жили.

Повернулся и стал спускаться вниз. Когда менты ушли, Валерий закрыл глаза и тихо сполз по стенке вниз, каким-то сектором мозга понимая, что вот сейчас он и сядет задом в дерьмо, на которое уже наступил каблуком…

На следующий день, около трех часов пополудни, когда господин Иванцов только-только воротился с Белорусского вокзала, откуда сын его спешно отбыл к тетке в Минск, в дверь его позвонили.

Поглядев в глазок, Иванцов увидел двоих — Шакурова и Нестеренко.

Иванцов отпер дверь.

Нестеренко был довольно бледен, Иванцову бросилась в глаза плотная кожаная куртка, надетая на нем, несмотря на жару. По чуть заметному утолщению на правом рукаве Иванцов сообразил, что рука Нестеренко перебинтована, и, верно, не потому, что он пил чай и облил ее кипятком.

Шакуров поддерживал Нестеренко: судя по всему, это он привез его сюда.

— Есть разговор, — не двигаясь, сказал Нестеренко.

Юрий Сергеевич опустил голову.

— Валерий, если бы ради Андрея они приказали мне убить вас, я бы и это сделал. — Разговор не о сыне.

— А о чем же? — искренне удивился Юрий Сергеевич.

Валерий молча, не снимая куртки, прошел в гостиную, и Юрий Сергеевич с сожалением вздохнул, глядя на крупные грязные следы на ковре.

Шакуров же осторожно снял ботинки и проследовал в гостиную в чистых носках с красными стрелками.

Валерий уже сидел, развалясь, на диване. Он ткнул пальцем в кресло напротив себя и, когда Юрий Сергеевич сел, продолжил: — Остается невыясненным тот вопрос, который задавал Сашке следователь: с чего это вы, Юрий Сергеевич, отстегнули шесть десят штук двадцатитрехлетнему хулигану, три дня как от хозяина? Помните, каким я к вам пришел? Вот в таком же виде и пришел, — засмеялся Валерий, тыча пальцем в синяк под скулой.

— Что за чушь, — изумился Юрий Сергеевич, — понравился, вот и дал.

— А подо что?

— Как подо что? Под мороженое.

— Это я, дурак, думал, что под мороженое! А вы мне ссуду дали под мои кулаки, под Афган! Под убийства! И в контракте этого не написали, чтобы я не спросил с вас на два процента меньше! Валера и швец, и жнец, и на дуде игрец! Валера и бандитам холку намнет, и под пули пойдет, и квартиру вам отдаст! Господи! Сашка еще тревожился, что у меня синяк был со спелую сливу! Да будь у меня синяк со спелый кокос, вы бы мне вдвое больше дали! — Да что ты говоришь, Валерий!

— Я еще не все говорю! Как вы думаете, Юрий Сергеевич, почему наехали на Шакурова?

Лицо Юрия Сергеевича сморщилось от недоумения в печеное яблоко.

— Что за странный вопрос? Откуда я знаю, к кому цепляются бандиты? — Эпизод первый, — сказал Валерий.

— Ведь Шакуров в некотором роде ваш филиал. Рыжий был мужик тщательный, учитывал все до десятого знака после запятой. Он знал, что Шакуров — ваша точка. И он должен был знать, что Шакуров немедленно обратится за помощью к вам. А вот откуда он знал, что Шакуров эту помощь не получит?

Юрий Сергеевич побледнел. — Вы на что намекаете?

— Эпизод второй, — продолжал Валерий, — чтобы обсудить ссуду, вы повели меня в кабак. Именно в «Соловей», где и нарвались на Шерхана. Шерхан пригласил меня за свой столик. Конечно, это могло быть случайной встречей. Но вот беда — Шерхан пригласил меня за свой столик, послав мне бутылку антифриза. Хотел, что бы меня проняло и чтобы я вспомнил, от чего сдохла моя пьяная матушка. Я тогда здорово разозлился, а потом подумал: откуда у Шерхана с собой был антифриз? Он что, официанту сделал такой заказ? Или сбегал в аптеку напротив? Где в одиннадцать вечера, в знойное московское лето, можно в пять минут достать антифриз? Или Шерхан привез с собой бутылку в ресторан, зная, кого он встретит? А кто ему мог сказать, кого он встретит?

Юрий Сергеевич повесил голову.

— Это он велел вам привезти меня в «Соловей»? Да?

— Да, — еле слышно прошептал бизнесмен. — Громче! Не слышу!

— Да! Да! Это все?!

— Нет, не все. Остается один неясный вопрос: кто разбил в эту ночь мою тачку?

Шакуров изумленно взглянул на Валерия.

— Да-да! Ведь как все было? Я навешал Рыжему подарков, и Шерхан как бы это стерпел. Мы поспорили в кабаке, он на мне посидел и говорит: ладно, подписываем договор о мирном сосуществовании. И вдруг я выхожу из ресторана — и бац! Тачка моя с перевернутым брюхом. Что я думаю? Ах ты,| думаю, такой-сякой, ну держись, Шерхан, сейчас я твоей фирме устрою аудит по полной выкладке!