Владимир Макарычев - Автономный дрейф

Через час Алексей уже залезал в бронетранспортер. Машины неслись по дороге, поднимая облака едкой пыли. Солдаты сидели на броне, повязав лица платками защитного цвета. Колонна вышла из города глубокой ночью. Лишь к вечеру следующего дня она прибыла на двенадцатую погранзаставу, что стояла в тридцати километрах от места трагедии.

Алексей на «уазике» добрался до штаба оперативной группировки, где и узнал последние новости. Рано утром моджахеды группой более ста человек перешли реку Пяндж и застали врасплох охранение десятой заставы. Они тихо сняли задремавшего часового. Второй часовой с вышки успел поднять тревогу, но время было упущено. В ходе короткого боя застава была захвачена, а пограничники погибли. В плен никто не сдался. Лишь троим солдатам-срочникам удалось прорвать кольцо окружения. Раненные, они совершили тридцатикилометровый горный переход и вышли к своим лишь к вечеру. Видимо, моджахеды понесли серьезные потери, потому что глумились над трупами солдат. Отрезали им головы и бросили на съедение собакам.

Военные мгновенно отреагировали на ситуацию. Срочно стянутыми к месту боя силами они окружили боевиков. Наши бойцы залегли в зеленке, на склонах рядом расположенных сопок. На их вершинах укрепились и заняли, говоря военным языком, господствующие высоты. Вертолетная эскадрилья по семь раз в день зависала над позициями противника и наносила ракетные удары по площадям. Алексей попросил у министра обороны республики с чисто русской фамилией Иванов разрешения вылететь на боевое задание на одном из вертолетов. Тот ответил категорическим отказом. Дело в том, что с Ивановым он успел подружиться еще в Душанбе в период их работы по организации взаимодействия. Генерал Иванов в недалеком прошлом командовал 201-й душанбинской дивизией. До него местные министры менялись каждые три месяца. Причина его назначения и быстрая смена местных руководителей была в клановом устройстве таджикского общества и его политической системы. Каждый заботился лишь о своем клане и о его наживе. А поживиться было чем. Российское правительство оставило республике все вооружение и запасы советской группировки войск. Их объемы позволили бы вооружить и содержать длительное время не одну общевойсковую армию. Русский министр осознавал, что он нужен лишь на период военной операции против афганских моджахедов. Молодая республиканская армия состояла из плохо поддававшихся обучению местных крестьян. Но, самое главное, они не понимали, за что приходится воевать. Боеготовность и боевой дух «ополчения» не позволяли самостоятельно решать войсковые задачи. А русскому генералу всегда проще договориться и привлечь к совместному выполнению российские части, расположенные в республике.

Не получив от генерала разрешения, Алексей решил действовать самостоятельно. Он понимал, что другого такого случая побывать на боевом задании с экипажем вертолета, скорее всего, не предвидится. Не из праздного любопытства Алексей решил слетать с экипажем, а, как говорится, пользы ради. Свои наблюдения Коркин планировал изложить в служебной записке по итогам командировки.

В период подготовки к боевым вылетам никому и дела не было до офицера из Минобороны России. Многие командиры его уже знали, и он воспользовался всеобщей неразберихой. Командиру вертолетной группы, майору-афганцу Подопригоре, он соврал о якобы полученном разрешении. Майор, которого покачивало от усталости, кивнул головой в знак согласия. Лишь недовольно пробурчал что-то вроде «пассажир у нас, как женщина на корабле, приносит несчастье».

Алексей, не обращая внимания на обидную реплику, забрался по короткому трапу в боевой вертолет. Про себя отметил, что у летчиков многие термины похожи на морские — трап, воздушное судно. Морскую примету даже приспособили. Если бы кто-то ему в тот момент сказал, что сегодня он умрет, Алексей бы только рассмеялся. Хотя не хуже летчиков понимал, что каждый вылет на боевое задание, в принципе, мог стать последним. По данным разведки, у боевиков было несколько переносных зенитно-ракетных комплексов.

Штурман молча показал ему место на откидном стульчике возле кабины пилотов. Времени было около 16.00. Солнце зависло над сопками ярко-красным шаром. Его отсвет ложился на склоны гор, отчего, казалось, они полыхали огнем. Эффект усиливался от грохота артиллерийских выстрелов. Орудия, так же как и вертолеты, били по площадям, обрабатывая каждый метр занятой противником территории.