Александр Тамоников - Смерть в твоих глазах

– Этого не знаю. Наверное, у Бахшана.

– А где Бахшан?

– Это… это…

Григоренко захрипел, ртом пошла кровь. Он завалился набок и, несколько раз дернувшись, затих.

– Вот черт, – поднялся Веселов, – главного так и не сказал.

– Он назвал имя или, скорее всего, прозвище полевого командира. В Управлении пробьют его, и ты узнаешь, где твой друг.

– Ладно, Гена, выходим отсюда.

Во дворе их встретил капитан Требин.

– Ну, что, командир?

– Русский в минусе, предателем оказался. Денег хотел, сука, заработать да за границу свалить.

– Значит…

– Да, – не дал договорить заместителю Веселов, – это не Бестужев!

– А что с Мурзой?

– Всех, кто был в доме, уничтожили.

– Надо бы уточнить.

– Уточни! Живыми кого-нибудь взяли?

– Одного рядового «духа». Забился под лавку в сарае, еле вытащили. Пацан еще. Кстати, из аула.

– Значит, местный?

– Да! Он и опознает Мурзу. Тот этой ночью был здесь.

– Ну, давай, используй местного.

– А что с ним делать потом?

– Пристрели!

– Дим?! Я не каратель, пленных не расстреливаю, – серьезно посмотрел на командира Требин.

– Тогда, «не каратель», и вопросов глупых не задавай.

– С собой его возьмем?

– Да на хрена он нам нужен? Хотя возьмем. Кто знает, может, на нем крови больше, чем на Мурзе? А если нет, то после разбора домой отпустят. Работай, Леша.

– Ферму минировать?

– Если найдешь чем. Все! Я строю группу, ты ищи Мурзу и с «духом» своим присоединяйся, через полчаса мы должны начать.

– Понял! Выполняю!

Капитан объявил построение личному составу. После осмотра дома к строю подошел и капитан Требин с единственным выжившим при штурме боевиком.

– Ну что? – спросил Веселов.

– Опознал Али Мурзу. Это бородач, что лежит в левом крыле.

– Который чуть не завалил нас с Возриным. Так, передай пацана санинструктору, сам в строй.

Посмотрев на часы, командир обратился к бойцам группы:

– Внимание, группа…

Неожиданно сигналом вызова сработала радиостанция Р-168, и связист доложил:

– Товарищ капитан, вас вызывает командир экипажа «Ми-8».

– В смысле? Он же должен подойти к месту высадки к 13.30.

Как бы проясняя недоумение командира группы, над базой прошел «Ми-8». Веселов принял гарнитуру станции:

– Горизонт! Я – Корнет!

– Горизонт! – ответил майор Лукин.

– В чем дело?

– Отход отменяется. Приказ «Ангары», группе следовать в аул, окружить его, из третьего дома первой линии зданий от востока на плато вывести семью Кодаева. Там же за участком дома я посажу машину, оттуда и уйдем на свою базу. Как понял?

– Понял!

– Я пока уйду к перевалу, отработаешь задачу в селении, вызывай!

– Принял!

Вернув гарнитуру связисту, Веселов обратился к подчиненным:

– Отход отменяется. Нам изменили задачу. В связи с этим приказано группе выйти к аулу Кирга и окружить его. Старшему лейтенанту Реброву и прапорщику Бойко вывести из третьего дома от восточной стороны семью чабана и сопроводить через сад на плато, откуда будет проведена эвакуация. Вопросы есть?

Вопросов у спецназовцев не было.

Группа прошла километр за двадцать минут и окружила совершенно пустой аул. Все жители попрятались в домах. Ребров и Бойко вывели семью Кодаева на пустырь, где по вызову командира группы приземлился «Ми-8».

В 9.40 вертолет благополучно совершил посадку на плацу войсковой части, временной дислокации 36-го отряда специального назначения. А на следующий день доставленные той же «вертушкой» в Моздок капитан Веселов, старший лейтенант Ребров и прапорщик Шалов в гражданской одежде на транспортном «Ил-76» вылетели в Москву! У Дмитрия впереди был месяц отпуска. Если бы он знал, что ждет его в мирной Москве, далеко от гор и вой-ны?! Но он этого не знал и знать не мог, потому и сошел на мокрую от дождя бетонку подмосковного военного аэродрома в отличном настроении, строя планы на представившееся наконец время отдыха.

Уже которую ночь страдая бессонницей, Бестужева и 26-го числа проснулась разбитой, словно и не было сна. Да его и не было, лишь обрывки. Лариса взглянула на часы: 7.30. Теплый душ и чашка кофе немного взбодрили ее. Она присела перед зеркалом, внимательно всматриваясь в свое лицо. Переживания последних дней не прошли незамеченными, глаза припухшие, легкие морщинки у век. И это сейчас, в двадцать пять лет. Что же будет дальше? Вздохнув, Лариса принялась приводить себя в порядок. К восьми часам она уже была готова к выезду в офис, и ровно в 8.00 позвонил Коростылев: