Александр Щелоков - Афганский транзит

– Потерпи, потерпи, – успокоил его Камышев. – Узнаем со временем.

Снова миновав площадь, «девятка» совершила поворот в Сытинский переулок. Проехав Бронную, прижалась к бровке возле мастерской радиоаппаратуры. Лашков ловко выскочил на тротуар, хлопнул дверцей и свернул направо во двор. Машина пошла дальше. Ермаков и Камышев сошли на углу Бронной и медленно двинулись следом за Лашковым. Узкий проезд двора был тесно забит легковыми машинами. Здесь же, прижимаясь одна к другой, стояли три машины с кузовами желтого цвета.

– Черт! – воскликнул Камышев. – Куда он попер? Тут же милиция. Сто восьмое отделение!

– Так ему безопасней, – высказал мнение Ермаков. – В розыске он не значится, за кормой все чисто. Один раз уже пытались потрясти его чемоданчик, поэтому ходить возле милиции для него милое дело.

Словно подтверждая эти слова, Лашков остановился возле стенда «Разыскиваются милицией» и стал разглядывать объявления. Потом, отходя от щита, спокойно огляделся. Бросил еще один взгляд на стенд и пошел дальше. По щербатым ступеням, разделявшим два уровня дворов – верхний и нижний, – вышел в Малый Палашевский переулок.

За минуту до этого через арку с улицы Горького туда уже прошел Исфендиаров. Миновав прачечную самообслуживания, он вошел в телефонную будку, осторожно притворил за собой дверь, снял трубку, приложил к уху, потом набрал две цифры номера и остановился, наблюдая через стекло, за улицей. Некоторое время спустя к будке подъехала «девятка». Кирилыч, следуя за ней, проехал дальше и притормозил почти у самой арки.

Лашков, постояв немного на месте, дождался, когда «девятка» остановится, и только тогда вышел из ворот налево. Увидев его, водитель вылез из машины, разминая плечи. Сразу же Исфендиаров открыл дверь телефонной будки, выбрался из нее и оказался лицом к лицу с Лашковым. Нисколько не таясь, не играя в конспиративные игры, они поздоровались и обменялись чемоданчиками.

– Ваня! Ты где? – громко крикнул Камышев, стоявший на ступеньках прачечной. Его голос привлек внимание всех, кто был в тот момент в переулке. Разом обернулись на звук Лашков, Исфендиаров и водитель. Этого оказалось вполне достаточно для тех, кто осуществлял захват.

Ермаков одним прыжком одолел расстояние, отделявшее его от Лашкова, крепко зажал его правую руку и рывком завел ее за широкую спину боксера. Хотя он и имел дело с самим Лашковым, сил на это у него было достаточно. Вторую руку перехватил подоспевший Камышев. Лашков еще не понял, что имеет дело с профессионалами, которые что-что, а брать и держать умели, и потому резкими движениями плеч пытался сбросить наседавших на него противников.

– Спокойно, милиция! – объяснил ему Ермаков и довольно невежливо прижал голову мастера спорта к крыше «жигуленка». Тот грязно выругался и обмяк.

Щелкнули наручники. Камышев скользнул по бокам задержанного ладонями. Отвернул полу куртки и извлек из-под нее пистолет. Подоспевший оперативник с телекамерой зафиксировал момент изъятия оружия…

Исфендиаров, схваченный Назаренко, сопротивляться не пытался. Он просто отшвырнул от себя серебристый кейс и протянул руки, сложенные вместе. Сказал негромко:

– Вяжите. Я сдаюсь добровольно.

Решительней всех оказался водитель. Он выхватил из-под куртки черный длинноствольный пистолет, сжал его двумя руками и направил на Ермакова. Выстрелить не успел. Сзади на него бросились два оперативных работника из группы Назаренко. Работали стремительно. Не успевший ничего сообразить водитель оказался на асфальте вниз лицом. Пистолет вылетел из его рук, описал траекторию и упал на землю. Придя в себя, водитель начал стонать. Стоявший над ним Назаренко успокаивающе сказал:

– Кончай, кончай. Ну, подумаешь, пальчик отломили. Не надо играть пушкой. Такие игры до добра не доводят.

Положив на капот «девятки» серебристый кейс, Ермаков попросил Исфендиарова:

– Откройте, мы зафиксируем камерой содержимое.

Исфендиаров покорно открыл крышку. Тесное вместилище было плотно забито пачками денег. Во втором чемоданчике, который получил от авиатора Лашков, лежали тугие, как куски мыла, плитки марихуаны. На целлофановых обертках поблескивали вытесненные золотой фольгой ятаганы и полумесяц.

Два изъятых пистолета упаковали в полиэтиленовые пакеты. Назаренко положил их в спортивную сумку, которую носил через плечо.

Лашков, скрежеща зубами от ярости, следил за действиями оперативников и бормотал ругательства…