Валерий Рощин - Черная бездна

– Потому что сейчас он лежит в реанимации. И вообще… – недовольно проворчал бригаденфюрер, – поменьше задавай вопросов и делай, что тебе прикажут.

– Я готов, господин генерал.

– Для начала отведешь меня в приемный покой и скажешь, что мне стало плохо. Это почти правда. Я старый человек, и мне на самом деле бывает нехорошо: скачет давление, болят грудь и голова, пошаливает сердце…

– Понятно.

– Потом ты поедешь на берег и часам к одиннадцати вечера привезешь сюда тибетского ламу. Запомни: одного ламу!

– Запомнил.

– Бруно и японец пусть остаются на катере и ждут нашего появления. Да, и захвати для меня одежду и обувь.

– Понял.

– Теперь бери меня под руку и веди…

Рауфф сделал несколько глубоких вдохов, театрально схватился за сердце и закатил глаза. Молодой нацист подхватил «больного» старика, и парочка медленно направилась к стеклянным дверям главного входа…

За пять минут до назначенного времени Рауфф поднялся с кровати, поддел босыми ногами тапочки, взял со столика мобильный телефон и прошелся по одноместной комфортабельной палате. Остановившись у окна, он раскрыл створки, глянул вниз.

Высота, на которой располагались окна первого этажа, была вполне досягаема. А свет трех старинных фонарей, освещавших небольшой парк, разбитый в тридцати шагах, почти не достигал фасада клиники и ступеней крыльца.

Телефон призывно завибрировал.

– Да, – тотчас ответил Рауфф.

– Мы на месте, – сообщил Алоис.

– Слушай внимательно: осторожно пройдите вдоль парка до фасадной стены клиники и отсчитайте пятое окно от парадного крыльца. Жду.

Две еле различимые в полумраке тени проскользнули вдоль здания клиники и остановились у открытого окна. Протянув руку, Рауфф помог монаху влезть в палату. Алоис забрался на подоконник сам.

– Здесь одежда и туфли, – подал он сверток.

Прикрыв створки окна, бывший бригаденфюрер спешно переоделся и сообщил то, что удалось узнать за время, проведенное в клинике.

– У Сальвадора срезан с головы небольшой кусок кожи – то место, где была нанесена татуировка. Он потерял много крови, но на судне успели оказать первую помощь: обработали рану, вкололи какие-то препараты. Здесь, в клинике, влили донорскую кровь и заштопали череп, пересадив кусок кожи с бедра. Потом несколько часов продержали в реанимации под системами, а к вечеру перевезли в обычную палату.

– И как сейчас его состояние? – спросил Пудава.

– Если он в обычной палате, значит, в относительном порядке. Только какое это имеет значение?

– Я заставлю работать его мозг в полную силу, но Сальвадор должен озвучить спрятанную в глубине сознания информацию. Понимаете, он должен ее проговорить.

– Скажет, никуда не денется. Идите за мной…

Следуя за Рауффом, лама тронул его за руку:

– У меня есть одна новость, только она вряд ли вас обрадует.

– Говори.

– Я сумел связаться с братом Цэрином.

– Что он сообщил? – Голос Рауффа звучал отрывисто и глухо.

– Мы опоздали – он уже обработал татуировку специальным составом, а японец прочитал зашифрованные цифры.

– Цэрин знает цифры?

– Нет.

– А где они сейчас находятся?

– На французском военном корабле, и полным ходом двигаются на юго-восток. Цель перехода он не знает.

Новости были безрадостными, однако бригаденфюрер не расстроился. Беззвучно рассмеявшись и показав нездоровые зубы, он сказал:

– Образованные пошли монахи в Тибете. Но это неплохо. А куда идет корабль – я приблизительно знаю.

Выглянув в коридор и убедившись в отсутствии персонала дежурной смены, Рауфф знаком приказал следовать за ним. Троица осторожно прошмыгнула по коридору до заветной палаты, расположенной всего в нескольких шагах по той же стороне коридора.

– Оружие с тобой? – остановился Кристиан перед дверью, и Алоис показал нож. – Если внутри окажется посторонний – постарайся все устроить без шума.

Помощник кивнул и, поудобнее перехватив рукоятку, толкнул дверь…

Посторонних в небольшой палате не было. Справа стояла специальная кровать, освещенная приглушенным светом. На кровати неподвижно лежал Сальвадор с перевязанной головой.

Лицо в обрамлении плотных бинтовых повязок казалось худым и бледным как у мертвеца. Старик спал, к рукам и груди тянулись провода, а в носу торчала прозрачная трубка.

– Алоис, останься у двери, в коридор не высовываться, если кто-нибудь зайдет – ты знаешь, что делать. Пудава, у нас мало времени – немедленно приступай.