Сергей Соболев - Шах нефтяному королю

Бадуев, неопределенно пожав плечами, сказал:

– Зачем ругаешься, Тамара? Посмотри вокруг! Горы, красиво… Отдыхай, да?

– Ну да, отдохнешь тут с вами, – вздохнула Тамара. – В кои веки захотелось искупаться, так тут же мужики набежали… А я ведь просила, Ахмад, чтобы никто за мной не ходил! И вообще… Зачем столько охраны?

Я не такая уж большая шишка, чтобы окружать меня со всех сторон вооруженными верзилами!

– Охрана нужна. Я не трус, Тамара, и не дурак. Сейчас развелось много плохих людей. Они издалека чуют наживу, как комары теплую кровь… В последнее время ты привлекаешь к себе ненужное внимание. Мне это сильно не нравится. Я не могу запретить тебе заниматься делами, зато я могу, и даже обязан, приставить к тебе в это опасное время охранников.

– Для чего? Чтобы устраивать, скуки ради, такие представления, как сегодня? Признайся, это ты натравил своих нукеров на ни в чем не повинного человека? Что за манера такая… Чуть что, хватаетесь за свои пистолеты, устраиваете мне тут «одесский шум»… Надеюсь, ты принес свои извинения тому парню?

– Ты не понимаешь, Тамара. Мы на Кавказе, да? А здесь все очень непросто.

Истомина посмотрела на него с легкой усмешкой.

– А то я никогда не была на Кавказе.

– Да, была, но когда? Ты была всего лишь ребенком.

– Я здесь уже целый месяц торчу, – в сердцах сказала Тамара. – И сама пахала, как ты мог убедиться, сразу за пятерых мужиков! Я не какой-то прожектер, между прочим! Ты сам видел, сколько времени я собирала нужную нам информацию, со сколькими людьми встречалась в Англии и уже здесь, в Грузии! Последние два года я только тем и занимаюсь, что изучаю здешнюю конъюнктуру!

Бадуев скептически покачал головой.

– Тбилиси – это еще не весь Кавказ. Извини, но в местных особенностях ты разбираешься пока недостаточно хорошо.

– Возможно, ты и прав, Ахмад. И даже наверняка прав. Я долго была оторвана от реальной жизни, от корней. Но я хочу заниматься конкретными делами. И я буду делать то, что считаю нужным, что бы ты мне ни говорил.

– Вот и занимайся, кто ж тебе запрещает?! Руководить местными делами можно из Саутгемптона или Лондона! Не обязательно тебе было самой приезжать сюда… Знаешь, о чем я сейчас думаю, Тамара?

– Догадываюсь, – криво усмехнулась Истомина. – Размышляешь над тем, как бы вывезти меня отсюда поскорее и снова законопатить в наш особняк на Киршберри-роад в Саутгемптоне? Ахмад, я вижу тебя насквозь! Вот что, дорогой мой джигит… Я тебе не чеченская девушка, чтобы ты мог под покровом темноты, перебросив меня через круп лошади, вывезти вон из аула! Поэтому выброси все эти глупости из головы! И вообще… Take easy, darling [2] Полегче, дорогой ( англ .). …

Они возобновили прогулку. Дорожка, по которой они шли, сохранила асфальтовое покрытие, но оно потрескалось от времени, как лицо старого человека. Думали каждый о своем. Тамара думала о том, что в своих взаимоотношениях с Бадуевым ей следует проявлять большую твердость. Мысль о том, что она может уволить Ахмада, отпустив его на все четыре стороны, ей и в голову не приходила. Дело даже не в том, что Бадуева приставил к ней отец, против чьей воли она не хотела идти.

Определенно, ее и саму теперь связывает с Ахмадом нечто такое, что не позволяет ей вот так, под горячую руку, прогнать его от себя. Хотя, видит бог, они совершенно разные люди.

Сейчас, когда Тамара не могла его видеть, – девушка шла по дорожке чуть впереди, – черты лица Бадуева заметно смягчились. Он был привязан к ней так же сильно, как и к ее отцу, а возможно, и сильнее. Внешне, конечно, эти свои чувства он никак не демонстрировал… Бадуев размышлял над тем, в сколь непростой ситуации они сейчас оказались. Он хребтом чувствовал некую опасность, но ее источник пока оставался ему неизвестным. Отговорить Тамару от задуманного вряд ли удастся. Она упряма и бесстрашна до безрассудства… У нее твердый характер и довольно крепкая, как выяснилось, деловая хватка. Эти черты определенно перешли к ней от отца. Но Тамара еще слишком молода, к тому же у нее нет и десятой доли того жизненного опыта, каким обладал в том же возрасте ее отец.

Когда Тамара обернулась к нему, лицо Бадуева приобрело прежнее невозмутимое выражение.

– Вернемся к началу нашего разговора, – сказала Истомина. – Позавчера… Нет, уже три дня минуло, как случилось это безобразие. Так вот, в мое отсутствие в наш тбилисский офис, как потом до меня дошло через третьи руки, пришли двое просителей. Не знаю, верно ли меня проинформировали, но эти двое представляют в Тбилиси Комитет помощи горским народам. Они вроде бы пытаются организовать поставки «гуманитарки» в Панкисское и Кодорское ущелья, в места скопления беженцев…