Сергей Зверев - Свинцовый шторм

– Вот чего-чего, а этого добра у нас навалом… – Наемник раздраженно швырнул на столик затемненные очки в золотистой металлической оправе и, осторожно отлепляя бутафорские усы, направился в ванную комнату, где принялся с наслаждением плескаться, смывая с лица темный грим. Вытираясь бумажным полотенцем, высунулся из ванной и, скептически посматривая на морпеха, с сарказмом заметил: – Хорошо быть начальником – полеживай на кроватке да приказания раздавай! А тут, понимаешь, как клоун дешевый…

– Я же не виноват, что у меня рожа чисто русская, – флегматично парировал Вашуков и демонстративно перекинул ногу на ногу, устраиваясь поудобнее. – Это ты у нас аристократ с тонкими чертами. Тебя и под араба легче замаскировать… Ты, друг Джексон, прекрасен, как Гарун-аль-Рашид или как там его… Хорош рожу тереть, давай, докладывай боссу!

– Да что докладывать, товарищ подполковник? – Наемник достал из холодильника бутылку минеральной воды и, присаживаясь к столику, со вкусом сделал большущий глоток. – Я бы даже сказал, что и вовсе нечего. В порту я пошатался, то-се, пятое-десятое… В общем, видел я нашего старика Гикори…

– Кого?! Какого еще Гикори?

– Гикори, босс, это такая разновидность ореха – в Америке растет. А Стариком Гикори американцы обзывали одного президента – жесткий был парень… Так вот, наш Орехов прогуливался чуть ли не под ручку с Мохаммадом – между прочим, без всяких там цепей и наручников. Правда, рядом с ними и охрана болтается – парочка страшно грозных и серьезных темненьких пацанов с «калашниковыми». Так что не знаю уж, как там все сложилось, но похоже на то, что Серега с бандитским адмиралом очень даже крепко подружились… Больше ничего выяснить не удалось – сам понимаешь, шибко любопытному здесь запросто могут и голову отрезать. Даже если она ну очень смуглая и с усами.

– Подружились, говоришь? – Вашуков рывком приподнялся и уселся на краю постели. – Это интересно. Значит, Орехов как-то умудрился к нашему грозному пирату вплотную подобраться. Знать бы еще, какую он игру там ведет… Как бы нам с ним связаться, а? Мысли есть какие, господин «дикий гусь»?

– В академиях мы не обучались, – недружелюбно скривился Джексон, давая понять морпеху, что упоминание о профессии наемника ему не очень-то и приятно, – но тут и ежу понятно, что нужно какое-то нестандартное решение…

– Ну, самым нестандартным решением вопроса было бы в открытую ввалиться к Мохаммаду, заехать кулаком в рожу и, растопырив пальцы веером, спросить: «Ты, падла гнутая, куда торпеды запрятал?!» Но, боюсь, нас могут неправильно понять.

– Грубый ты человек, Вашуков, без фантазии, и юмор у тебя солдатский… – Наемник задумчиво побарабанил пальцами по столешнице и предложил: – Надо с Сергеем связь наладить – раз. Или хотя бы дать знать ему, что мы здесь, рядом. Взрывчатку найти – два. Оружие и снаряжение – три. Надо, думаю, исходить из того, что полковник у пиратов в плену и не имеет ни малейшей возможности что-либо сделать.

– Оружие-снаряжение мы найдем, – ответил морпех, – дал мне мой дедок мозамбикский пару адресочков. А связь… Надо подумать.

– А что тут думать? – Взгляд Джексона был серьезен, хотя по губам и пробежала легкая улыбка. – Порт стоит на берегу моря, а в порту у пирса покачивается катер Мохаммада. Задачка для первого класса. А боевой пловец у нас ты – так что, вам, сэр, и карты в руки, а загубник – в зубы…

…Примерно в эти же самые часы к западному причалу нефтяного терминала иранского города-порта Бушир встал под загрузку огромный, почти трехсотметровый итальянский танкер «Неаполь». Загудели мощнейшие электромоторы, вращающие приводы насосов, жадно и часто зачавкали всасывающие патрубки толстенного трубопровода, и жирная черно-коричневая нефть хлынула в гулко-пустые, душные цистерны-танки. Минута за минутой, сотня за сотней тонн маслянистой, густой жидкости – насосы неутомимо гнали и гнали в необъятное чрево супертанкера неиссякаемые потоки «черного золота».

Громада танкера, словно напившийся свежей крови сказочно-исполинский комар, все тяжелела и тяжелела, медленно погружаясь все глубже. Через несколько часов судно осело под тяжестью принятых в цистерны двухсот тысяч тонн сырой нефти почти по самую ватерлинию, красной чертой протянувшуюся вдоль черных, округлых бортов. Полтора миллиона баррелей дорогой горючей жидкости – великолепнейшего сырья, из которого на нефтеперерабатывающих заводах Италии будут получены чистейший авиационный керосин, высокооктановый бензин, мазут и много-много чего другого. Все эти вещи не только таят в себе огромную энергию, которая выделяется при обычном прямом использовании топлива в топках и в двигателях, – они и сами по себе желанная пища для случайной искорки, несущей в себе огонь. Простая случайность, чья-то небрежность или преступный замысел – и из неприметной искорки рождается Большой Огонь. Неукротимый, страшный и смертоносный. Впрочем, огонь таит в себе и сырая нефть, которая отличается от бензина, пожалуй, лишь одним – ее чуточку труднее поджечь…