Владимир Король - Время тяжелых ботинок

На повороте с Новой Риги повстречались кавалькада милицейских машин и «скорая помощь».

«Убрали другого», – понял Оса.

Метров через сто пятьдесят он попросил остановить, вышел из машины и набрал номер Айсора:

– Твоя работа?

– Вас не слышно, перезвоните через семь минут.

Это означало: «По данному каналу связи тема не обсуждается».

Айсор даже не счёл нужным шифроваться, сделать вид, что он здесь ни при чём. Он косвенно подтвердил – да, а ты как думал?

«А, действительно, Леонид, о чём вы думали?» – с усмешкой обратился он к самому себе.

В особняке хозяйничали Желвак и его начальник охраны Алекс.

В огромной столовой сидела молодая женщина в простом чёрном платье и траурной косынке, безвольно опустив на колени руки. Она уставилась в одну точку, а ей в глаза пытался заглядывать мальчик лет шести, очень похожий на Толстого.

Братаны обнялись.

– Присоединяйся, Кинжал.

Таким Желвака он не видел никогда.

– Убийство?

– Да нет, похитрее… Тут инфаркт организовали, серьёзные люди, с-суки рваные.

Такой заказ раза в два дороже, чем работа снайпера.

– Может, он сам…? – Кинжалу было трудно владеть голосом.

– Запомни, братишка, есть люди, которые своей смертью не умирают никогда.

Толстый принадлежал к их числу. Я – не прокурор, мне доказательства не нужны, тут и так всё ясно.

Алекс осматривал оружие в распахнутом железном шкафу.

Там были ружья, винтовки. Кинжал увидел самозарядный карабин Симонова, – с таким до недавнего времени бойцы Кремлёвского полка охраняли мумию Ульянова-Ленина.

Брошенный хозяином весь этот арсенал выглядел самодостаточно, грозно и всем своим видом выражал готовность к бою.

Желвак перебирал бумаги покойного, одни рвал и бросал в пластиковый мешок, другие откладывал.

– Леонид Сергеевич, обшмонай те ящики, – Желвак показал на два комода по разные стороны огромного окна. – Все бумаги, оружие – сюда. Остальное – не наше дело.

– Я могу поговорить с женщиной? – Кинжал страшился прикасаться к ящикам и решил потянуть время.

– С ней уже так поговорили менты, что валокордина в доме не осталось. А что ты хочешь узнать? Может, я тебе отвечу? – Желвак близоруко щурился, а носить очки или хотя бы линзы категорически отказывался: «Вор в очках – всё равно, что х… в пенсне».

Это была цитата из Толстого.

– Я просто хотел с ней… познакомиться, – хорошо, что Желвак был занят бумагами, а то рассмотрел бы побелевшие скулы Кинжала.

– Валяй, только недолго, нас ещё в прокуратуре ждут, а ты должен быть рядом. Пусть видят, что к ним не просто кореша покойного вломились, а притопали ДЕНЬГИ. Мне надо, чтобы их следаки по этому делу работали на меня и перекрыли все каналы утечки информации. Ту гниду, что Захарыча замочила, я найду. И порежу на пионерские галстуки.

Кинжал взял стул, присел рядом с женщиной.

Он знал, это была гражданская жена Толстого, на законный брак тот никогда бы не пошёл. Для Льва Рокотова закон на этой земле был один – воровской.

Истинный бродяга в мужья не годится.

Убитая горем женщина посмотрела на богатого душистого молодого самца и опустила глаза, в которых, видно, уже не осталось слёз.

– Вас как зовут?

– Софья.

– А по отчеству, фамилия, если, конечно, можно?

– Софья Андреевна Прудникова.

«Чертовщина какая-то, – подумал Брут, – воровское погоняло «притянуло» по жизни женщину с именем и отчеством жены великого писателя Льва Николаевича Толстого.

Жизнь полна идиотских совпадений».

– Я – Леонид Сергеевич Брут, вот моя визитная карточка. Со всеми проблемами, пожалуйста, – ко мне. Я очень обязан Льву Захаровичу, и теперь время платить по долгам. Для начала вам позвонит хороший юрист, – вся недвижимость и имущество должно остаться вам и ребёнку.

– Спасибо, мне теперь ничего не нужно.

– Софья Андреевна, на этой земле, к сожалению, так не бывает.

Она была лет на двадцать пять моложе гражданского мужа, красива, даже слишком, – Кинжал не сразу рассмотрел это на бледном лице без макияжа. А маленький Лев

Львович глядел прямо, как отец, – насмешливо и проницательно.

Кинжалу вдруг очень захотелось взглянуть в гороскоп этой Софьи Андреевны.

Он наизусть знал астрологические стандарты своей половинки, затерявшейся где-то в толпе землян женского пола. Однажды ему приснилась – женщина без лица, но сердцем он тут же почувствовал – ОНА.

То сновидение длилось долю секунды, но запомнил его на всю жизнь.