Владимир Король - Время тяжелых ботинок

В ответ Леонид Брут улыбнулся так, как будто неожиданно увидел здесь свой любимый «Киевский торт».

Приехали на парамо. Экскурсанты разбрелись. Когда Брут и Мишель остались одни, она с явным удовольствием спросила по-русски:

– Ну, как дела, господин с длинным кортиком?

Уже целых пятнадцать минут военного разведчика распирали чувства такой любви к этому связнику, оказавшемуся Ликушей, что он уже хотел попросить остановить машину, чтобы задушить свою несостоявшуюся гражданскую жену в объятиях. Именно в ту секунду, когда она передёрнула плечами, заговорив о змеях, он её и раскусил.

Ликуша горько улыбнулась:

– Мог бы и раньше узнать, Кинжал. Я, конечно, рада, что за пять лет стала таким профессионалом. Но как женщине мне обидно.

Брут сгрёб её – так, как умел только он. Сколько они так простояли, неизвестно.

Привели их в чувство только аплодисменты разноплемённой группы спортсменов, журналистов, бизнесменов от спорта, которые оказались вокруг. Язык любви понятен всем.

Молодой русский богач воспылал к красивой француженке – это ли не прекрасно!

– Браво! Браво! Брависсимо! – раздавалось на западном склоне Восточной Кордильеры.

Капитан заглянул в голубые глаза Ликуши:

– Кипарис ты мой душистый! А помнишь Сосновый бор?

– На чужой каравай ног не раздвигай!

Оба прыснули от смеха.

Они поторопились уйти подальше от всех. Никакие силы, включая все известные инструкции военной разведки, сейчас их сдержать не могли.

Видели ли подобное эти безлесые луга? Слышали ли прежде Кордильеры такие крики нечеловеческого восторга и сладострастные вопли славян?

Под утро в отеле Брут вскочил в холодном поту и в ужасе обнаружил, что Ликуша исчезла.

Он позвонил в пресс-центр и спросил, где можно найти корреспондента «Франс Пресс» Мишель Безьер? Ему ответили, что утренним рейсом Богота – Париж она отбыла на родину.

И только минут через пять, стоя под ледяной водой хлёсткой массажной струи, он вспомнил, кто он тут и какова его миссия.

Капитан растёрся махровым полотенцем, оделся, присел и включил автоответчик.

Сообщений была уйма. Больше всего – от Игната Власенко. Тому предложили новый рафт, резиновый надувной плот – последней модификации. «Надо помочь “коллеге”», – решил Брут.

Голоса Ликуши он так и не услышал.

В дверь постучали. Служащий отеля передал эксклюзивный конверт. Это было приглашение в итальянское посольство на приём, посвящённый триумфу русского путешественника Игната Власенко: итальянцы – большие любители экстремального водного туризма.

Брут увидел подпись и стиснул зубы: «Графиня Мария Виктория Боско Маренго».

Он спустился в пресс-центр, где были компьютеры, и вышел во французскую поисковую систему. Уже через минуту c инвалидной коляски внимательно смотрела его престарелая «невеста», которая была снята на фоне гор в 1995 году, то есть девять лет назад.

«Здравия желаю, товарищ полковник!»

А ведь когда ещё Желвак предупреждал, что с девками придётся завязывать!

Из российского посольства привезли новый смокинг. К нему прилагалась батистовая сорочка с жабо, ботинки от Валентино. Ему позвонили и сказали, что обеспечат автотранспортом. «Большое спасибо», – ответил он почему-то по-французски.

До приёма оставалось шесть часов.

Он заказал в номер обед, достал книгу знаменитого японского учёного и целителя Масару Эмото «Послания воды» в переводе на английский и углубился в чтение.

Только вместо романо-германских письмен то и дело всплывали небесного цвета глаза Ликуши.

Она похудела, мышцы отвердели, очевидно, всерьёз занималась спортом, грудь поубавилась. У неё стало поменьше кошачьей мягкости и жеманства, во взгляде появилась цепкость, в движениях – осмысленность и точность.

Но это была ЕГО Ликуша!

Да, она заговорила по-французски, а ещё пять лет назад, когда он читал ей Франсуа Вийона, ни бельмеса не понимала. И акцент, скорей всего, квебекский, видно, стажировалась в Канаде.

Сколько это ей? Уже двадцать девять.

Он вспомнил её астрологическое аутодафе: «По лунному гороскопу – шлюха. Но по западному – Дева, а значит – стерильна, как медицинская колба».

Такая она и есть, моя Ликуша!

… Будильник сыграл какую-то латиноамериканскую мелодию.

Опять душ, облачение в смокинг, повязывание кушака, звонок снизу – машина у подъезда, чёрт бы вас всех побрал! Он и не заметил, что сегодня, впервые после смерти отца, ругается его словами.