Скотт Стоун - Песня волка

— Очень рад тому, что ты все ближе и ближе подбираешься к сущности дела. Пойми, Сара, я никогда не был чудовищем.

— Но зато сам выбирал конфликты и сам их решал. В этом было нечто…

— Просто не терплю дерьма. Ни от кого.

— А что стало со стихами?

— Иногда я все еще пишу их — в своем сердце. Я создаю их — и забываю. Это избавляет меня от критики.

— Истинный художник.

— Сара, я самый счастливый человек па свете. Всегда знал, кто я и что я, — никаких проблем и кризисов в личностном плане. Этому меня обучил Таводи. Я отлично выполняю то, что умею, наслаждаюсь жизнью, а теперь, после того, как ты вернулась, жизнь станет еще прекраснее, и я никогда и ни на что ее не променяю.

— Знаешь, Дэйн, я поняла тебя. Наконец-то.

— Очень хорошо, потому что меня утомил этот разговор.

— Может быть, хочешь немного поспать?

— Нет. Я голоден, как черт. Может, чего-нибудь съедим?

— С удовольствием.

— Тогда вот тебе меню: как только выберемся отсюда — повезу тебя в Париж. Накуплю тебе эскарго столько, чтобы тебе их и за два часа было не умять, а затем — э-э, дай подумать — суиссо де шевуруиль, салат, французский деревенский хлеб, муссе, о пом а ля Шантилльи. А пить, я думаю, будем Брюэлли.

— Надо же, вы посмотрите, из Теннесси, да прямо в князи.

— Не стоит недооценивать горных мужчин, дорогуша.

— А ты всегда угощал своих женщин такими изысками?

— Ревнуешь?

— Нет.

— Мы просто потеряли с тобой уйму времени, Сара.

— Надеюсь, теперь с этим покончено.

— Едва за полдень. Нам еще ждать и ждать.

— Уверен, что не хочешь соснуть?

— Уверен. Есть какие-нибудь предложения?

— Да. Да.

Дэйн, не поворачиваясь к окну, вложил нож в ножны. Под ним второй взвод вьетнамцев стоял посередине улицы, пока первые четверо солдат уходили из деревни. Подразделение, занявшее их место, было точным повторением первого — молодые, подтянутые, закаленные в боях. Первое, что они сделали — разведали местность, не заходя в дома, а попросту запоминая расположение и отдаленность заброшенных полей. Это продолжалось всего несколько минут, и после рекогносцировки подразделение заняло тот самый дом, в котором часовали первые часовые.

Дэйн постарался рассмотреть их оружие. Издалека казалось, что все они носят советские АК-47 и, по-видимому, этим оружием вооружен весь вьетнамский взвод. У одного из подразделения на боку висела кобура с пистолетом, у остальных — ножи или небольшие стальные мачете. Одеяла были завернуты в гамаки, а на поясах болтались мешочки с — как это было известно Дэйну — рисовым рационом. Он не заметил ни гранат, ни гранатометов, но достоверно ничего пока сказать об этом не мог. Он отвернулся от окна.

Сара спала, подложив под щеку одну руку; на лице ее застыло выражение покоя и умиротворенности. Никогда она не была для него так прекрасна, как в этот долгий день, и сейчас ее небольшое тело было изящно раскидано на покрывале, а волосы коричневозолотым нимбом разметались по подушке.

Долгий день близился к вечеру. Дэйн увидел костры и почуял запах дыма. Вьеты готовили пищу до наступления полной темноты. Интересно: будут они спать в доме или расположатся по центру улицы. Если попрутся вовнутрь, значит до утра смены не предвидится, а к утру он надеялся переместить кхмеров к развалинам вата, к храму, за стенами которого они смогут хоть как-то укрыться.

Когда тени на улице удлинились, он мягко поцеловал Сару в губы. Она пошевелилась, потянулась и, улыбнувшись, поцеловала его в ответ. А когда, резко поднявшись, села, он увидел, как в глазах у нее появилось чувство беспокойства.

— Стемнело? — спросила она, и Дэйн улыбнулся.

— Почти что.

— Я долгонько спала.

— Тебе необходимо было выспаться. Как только стемнеет, я тебя ненадолго оставлю, но потом вернусь. Возьми вот это. — Он дал ей люгер, который таскал с собой много лет. — Вот это предохранитель. Положишь палец на него, слева… вот так… и нажмешь. Пистолет готов к стрельбе. Но не стреляй, пока в этом не будет крайней необходимости, потому что, если мы привлечем к себе внимание, — схватки не избежать.

— Поняла. Когда ты вернешься?

— Когда все закончу.

— Я почти не вижу твоего лица. Поцелуй меня еще раз.

Он соскользнул по лестнице вниз и шепнул, чтобы она аккуратно втянула ее наверх, а когда Сара выполнила требуемое, пробрался к дверям дома и выглянул на улицу. Дэйн увидел свет от небольшого костерка и учуял запах горящего дерева. После того, как Красные Кхмеры ушли в подполье, вьеты стали беспечными — ну какой беды ждать от деревушки, забитой обреченными крестьянами?