Кирилл Казанцев - Блокада молчания

— Кто вы такие, мать вашу? — сумел наконец-то вымолвить чиновник. — Вы не из полиции.

— А это не вам судить, Денис Валерьевич. Поговорим теперь о делах куда более серьезных, чем банальные воровство и взяточничество. В мае 2011 года вам приглянулось небольшое процветающее предприятие по производству сувенирной продукции, принадлежавшее господину Томскому. На предприятии трудились творческие люди, их продукция расходилась на ура по всему Черноморскому побережью, от Адлера до Новороссийска. Продать свой бизнес Томский отказался, да еще и прошелся по вашей личности некрасивыми оборотами. Вы рассердились, и в ту же ночь господин Томский и члены его семьи были похищены неизвестными. Вы тоже при этом присутствовали, вырядившись в камуфляжное одеяние. Невзирая на пытки и побои, похищенный отказался подписать документы о передаче вам своего бизнеса. В запале ваши подручные его умертвили, что, собственно, не вызвало вашего сожаления. Но остались члены семьи — жена и двое детей: девочка семи лет и мальчик — двенадцати. Женщина знала, что происходит и кто ее похитил. Вы распорядились сжечь сарай, в котором они были заперты. Женщина и дочь погибли сразу. Мальчишке удалось вырваться через пролом в стене сарая. Он кинулся в горы, подручные — за ним. Мальчика поймали, и один из подчиненных позвонил вам, чтобы уточнить — действительно ли они должны его убить? Не хватит ли уже смертей? Все-таки ребенок… Вы орали как ненормальный, и пришлось вашим клевретам ребенка задушить. О судьбе предприятия официальная хроника умалчивает. О зверском убийстве семьи предпринимателя сообщали в новостях, мол, вроде бы беглые зэки над ними надругались. А это уже статья 105, Денис Валерьевич, — убийство. Вы признаетесь, что отдали приказ уничтожить трех человек, из которых двое были детьми?

— Вы сошли с ума? — прохрипел чиновник. — Это невозможно доказать…

— Как-то странно вы отрицаете свою причастность, — сухо рассмеялся мужчина. — Ну хорошо, не хотите признаваться по-хорошему, будем признаваться по-плохому…

И не успел чиновник опомниться, как его стащили с табурета, огрели по затылку и куда-то поволокли…

Он очнулся на цементном полу в страшной ободранной камере — без окон, с запертой железной дверью, с развалившимися нарами и тусклой лампочкой под потолком. В голове гудело, во рту было полно желчи. Над ним склонились три кошмарные рожи — вонючие, лохматые, чумазые. Один в тельняшке, другой в обычной майке, третий — голый по пояс, весь в наколках, а на самом видном месте на плече красовался эффектный хищник из семейства кошачьих. Под тигром для самых непонятливых было наколото жирными буквами — «ТИГР». На доступном уголовном арго: «Тюрьма — игрушка». У его напарника в тельняшке костяшки кулака, которым он задумчиво тер небритый подбородок, украшало слово «ОМСК». Надо полагать, «Отдаленная местность сибирской каторги». Узрев, что арестант очнулся, все трое радостно заржали. «Пресс-хата!» — ужаснулся Денис Валерьевич. Специально предназначенная камера, где инструктированные зэки обрабатывают несговорчивых сидельцев. Могут забить до полусмерти, опустить ниже подвала. Чиновник забился в припадке ужаса, залился слезами, начал закрываться руками, когда к нему подъехали искореженные хари, источающие запах перегара.

— Люди беспредельные! — восторженно завопил обладатель тельняшки. — Вы только посмотрите, кого к нам подселили! Жирненький, гладенький, симпати-ишный… Да он уже готов к труду и обороне. А ну-ка, радость моя, сымай халатик, полюбуемся твоими формами! Вы только гляньте, какой у него модный халатик! Хиппуешь, клюшка?

— Ага, подставляй гудок, голубь, отдыхать будем! — восторженно загоготал бородатый дядька в майке.

— Свадьба в коллективе, гуляем, мля! — вторил им третий — одутловатый, с волосатым брюшком, с выразительным шрамом поперек глаза. — Да ты не бойся, кореш, мы же не звери какие-нибудь, потом накормим! Вставай, красавчик, раздухарься!

Будь он в нормальном состоянии, сообразил бы, что здесь что-то нечисто. Слишком уж подчеркнуто все, выпукло. Рожи чересчур зверские, феня какая-то театральная. Обильный волосяной покров и сами рожи излишне перекошенные. И чего бы от зэков в камере воняло перегаром? Кружок театральной самодеятельности? Но Денис Валерьевич уже не врубался в тему. Перепуганный до икоты, он замахал руками, забил ногами и истошно завизжал:

— Не трогайте меня!!! Уберите руки, кретины!!!

И надо же такому случиться, что он непреднамеренно ударил ногой по коленке «матроса». Тот взревел от резкой боли, и его наигранная злость явно переросла в настоящую. Уродец оскалился прокуренными зубами, схватил чиновника за грудки, разрывая халат, и с диким ревом швырнул его на конку.