Кирилл Казанцев - Блокада молчания

«Неужели ей там лучше, чем наяву, в его красивом и безопасном доме? — с какой-то нахлынувшей неприязнью подумал Дементьев. — Что за чушь ей там снится, счастливое замужество?»

Неприятное чувство не отступало. Он на цыпочках приблизился к застекленным, выполненным по принципу шкафа-купе дверям на лоджию. Пуленепробиваемое стекло было изготовлено с односторонней тонировкой, из спальни он видел все, что происходит снаружи, а с улицы интерьер помещения не просматривался ни под каким углом. Предутренняя мгла накрыла Росинки — элитный поселок за Фарфоровой горой на южной окраине Кабаркуля, окруженный вечнозелеными реликтовыми лесами и хмурыми парнями из местного ЧОПа. Из полумрака показывались лохматые деревья на краю приусадебного участка, заросшего магнолией. Резная беседка, клумбы с розами и хризантемами, бассейн, выложенный бирюзовой плиткой. На шезлонге у края воды валялись скомканные женские трусики. Агата на ночь совершала омовение, а в дом вернулась в натуральном виде, не утруждаясь лишними движениями…

Посторонних на открытой местности не было. В кустах ничего такого не просматривалось. Это что-то новенькое. Бравый капитан Дементьев, не боящийся ни бога, ни черта, начинает чего-то бояться? Он поскрипел зубами и окончательно проснулся. Ладно, через час все равно вставать. Можно прогуляться до кухни, пожевать чего-нибудь. Говорят, что ночью в холодильнике еда вкуснее. Оторвавшись от стекла, он на цыпочках проследовал в ванную комнату, включил приглушенный свет. Первым делом уставился в зеркало. Ну здравствуй, оборотень. А ведь в натуре оборотень! Физиономия мутная, глаза горят, руки трясутся. А ну, отставить этот декаданс! Он взял себя в руки, включил полный свет. Все под контролем, капитан Дементьев хоть немного и осунулся, но пока не обращается в зверя. Подтянутый тридцатичетырехлетний атлет с короткой стрижкой и суровой, как мартеновский цех, предельно сексуальной (бабы не дадут соврать) физиономией. Мудрый, как Соломон, хитрый, осторожный, вменяемый на сто процентов, в отличие от большинства представителей так называемой элиты Кабаркуля. Все о’кей, Олег Михайлович, просто вы проснулись на час раньше, вот и мерещится невесть что…

Путь до холодильника оказался тернистым. Вернувшись в спальню с твердым намерением спуститься вниз, он обнаружил, что красавица Агата не спит, пребывает в соблазнительной позе и делает вид, что это случайно.

— Не спишь? — проворчал он.

— Не сплю, — подтвердила пепельноволосая Агата. — Вот лежу, капитан, и пытаюсь разобраться, не чудится ли мне ощущение надвигающегося конца.

Чувство юмора у его сожительницы было какое-то мрачноватое. Но Дементьеву нравилось. И про «методы получения приятного от противного», и про взрослые «настольные игры» — излюбленное развлечение, при условии, что стол большой, не усеян острыми предметами и ничто не мешает «бросать кости» и трясти стариной. Утро в принципе начиналось неплохо. В отличие от большинства опробованных им женщин Агата предпочитала утренний секс вечернему и достигла в нем высокого мастерства. Пришлось задержаться на пятнадцать минут.

— Придешь пораньше? — прошептала Агата, когда угомонилась койка и над скомканной линией фронта установилось шаткое затишье.

Временами он задумывался: не та ли это женщина, с которой есть смысл провести ближайшие годы? Временами она раздражала, хотелось засунуть ее куда-нибудь подальше. Но это закон: нет постоянной женщины — хреново, есть постоянная женщина — хреново. Данная сексапильная особа несколько месяцев назад попала в скверную историю. Числилась подругой краснодарского авторитета, и у того в один прекрасный день хватило ума проиграть ее в карты. И не кому-нибудь, а борзому парню, которого пристрелили через пару дней. Помощники борзого парня оказались еще хуже. Агата угодила в сексуальное рабство, выход из которого был один — через повешение. Ее терзали в краевом центре, терзали в Кабаркуле, куда «уважаемые господа» прибыли на переговоры со столичными официальными лицами и «все свое» привезли с собой. Дементьев вовремя остановил машину на дороге, петляющей по обрыву, кинулся к бледной женщине, уже собравшейся прыгнуть в бездну. Нет ничего плохого в том, чтобы изредка делать что-нибудь хорошее. Он привез ее домой, в тот же вечер утряс проблему с хозяевами Агаты, договорились полюбовно, без денег и кровопускания, посредством парочки «взаимозачетов». Хоть какая-то польза с полковника Вровеня, на которого он уже устал ишачить. Девица была благодарна, как бродячая кошка, которую принесли в дом и накормили молоком. Хлопотала по хозяйству, преданно смотрела в глаза. Роза расцвела на вторую неделю, Золушка превратилась в принцессу, в доме старого холостяка обосновалась прекрасная незнакомка, влюбившаяся со всей дури в своего спасителя. Она осталась ласковой кошкой, но теперь с достоинством, с чувством юмора. Коллеги пошучивали, мол, теперь, как порядочный человек, Олег Михайлович, ты просто обязан выдать ее замуж. А он терялся в раздумьях, колебался и не мог понять, что он чувствует к этой девушке. То он рвался к ней домой с работы, то его бесила ее преданность и исполнительность. То, занимаясь сексом с другой, он вдруг начинал себя чувствовать предателем, и это ввергало его в нешуточную ярость.