Дмитрий Щербаков - Русский терминатор

Белов думал, девушка не закончит фразу. Однако, помолчав, Мальва упрямо продолжила:

— Жить после всего, что я перенесла, просто стыдно… Я сама себе омерзительна. Я грязь и с грязью хочу слиться. Навсегда…

«А Янка не ошибалась, когда рассказывала мне о своей подруге, — отметил Север. — Я-то считал, идеализирует Яна Мальвинку… Точнее, приукрашивает, выгораживает товарку, которую сама по недомыслию подставила… Ан нет. Мальва хоть, считай, и мертвая уже, а огрызки совести сохранила…»

— Неужели ты действительно хочешь умереть? — Север стал предельно серьезен.

— Хочу? — Мальва демонстративно расхохоталась. — Кто у меня спрашивает, чего я хочу?! Разве мне кто-то предлагает другие варианты?! Разве мне кто-то предлагает жизнь?! Нет, у меня одна дорога — в могилу! И скорей бы… — закончила она тихо.

— Но ведь можно попробовать лечиться… — произнес Белов неуверенно.

— Лечиться? — повторила Мальва. — Я неизлечима! И вообще наркомания неизлечима, что бы там кто ни плел ради наживы на чужой беде! Героин — это цепь на всю жизнь! И героинщик сидит на ней, даже если ухитряется не употреблять героина! Жизнь завязавшего героинщика — это постоянный страх, постоянная борьба с самим собой!.. Лучше уж в морг…

— В морг никогда не поздно и всегда рано, — резонно возразил Север.

— Это кому как, любимый, кому как… Мне уж точно давно пора… Только вот самой себя кончать страшно… Трусиха я… сука… — Мальва уронила лицо в ладони.

Белов осторожно погладил ее по волосам. Ему было мучительно больно за эту девчонку, которая, как он знал, действительно безнадежная смертница.

— Нет, Север, себя мне не жалко! — подняла голову Мальва. — Мне других жалко! Вот их мне жалко! — она кивнула на сидевших компанией в углу ресторанного зала подростков — мальчишек и девчонок, вокруг которых суетился халдей. — Вон как их сейчас Денис окучивает! А через год или два девочки будут торговать собой за дозу, а мальчики за дозу подставлять задницу пидорам! Вот их мне жалко! А я — отработанный шлак, сгнившее дерьмо!

— Круто ты себя… — покривился Север.

— Чего заслужила… — вздохнула Мальва. — Я ведь и не человек уже… Я помойка, кладбище героина, сливная яма для гнилой спермы…

— Почему гнилой?

— Потому что в меня попадает сперма только гнилых мужиков! — неожиданно окрысилась Мальва. — Только гнилой мужик, дрянь, пустая душа станет трахать такую, как я! Разве нет?!

Север не ответил: ему было стыдно за мужской род.

— Ладно, любимый, что-то мы уехали не в ту степь! — резко сменила тему Мальва. — Скажи лучше: официанту ты за меня заплатил?

— Да, пока ты кололась… — сознался Север удрученно.

— Тогда поехали! — воодушевилась Мальва. — Водку с собой захватим! Куда поедем — к тебе или ко мне? У меня есть для таких дел одна хавира, правда, чистый бомжатник, но койка там широкая и не скрипит! Едем?!

— Давай еще здесь посидим, — попросил Белов.

— Как хочешь… — Мальва сразу как-то съежилась.

— А что, действительно нет способа победить героин? — прикинулся наивным Север.

Он прекрасно знал: такого способа нет. Да, физическая ломка у наркомана легко снимается специальными препаратами, но одолеть психологическую зависимость невозможно, как бы ни рекламировали себя наркоцентры вроде шараш-конторы Якова Маршака или клуба по интересам «Детокс». И где бы, и чем бы несчастный «торчок» ни лечился, он потом обречен до самой смерти почти ежеминутно преодолевать свое желание уколоться — тут Мальва права… Север всегда считал наркуш людьми слабыми, презренными, не больно достойными сочувствия: ведь это надо совсем не иметь мозгов, рассуждал Север, чтобы добровольно — именно добровольно, Белова данный факт больше всего возмущал — загнать себя в такое жуткое рабство, хуже которого, пожалуй, рабства и не бывает. Ведь даже из чеченского плена есть надежда убежать. А от собственной жажды героина не убежишь, не спрячешься, она вечно с тобой, эта жажда, где бы ты ни находился… И самому надевать на шею подобную петлю?!

Ладно бы данная петля убивала сразу, а то ведь она сперва нелюдь из человека делает и только потом убивает, причем медленно, мучительно… Нет, Север решительно не понимал и не уважал «торчков». Хотя жалел — как жалел всех несчастных, всех падших… Но именно наркоманам Белов никогда не пытался помогать, поскольку даже не представлял, как им в принципе можно помочь. А точнее, знал наверняка — помочь им нельзя, они безнадежные, конченые существа. Ходячие покойники.