Стивен Хантер - Мёртвый ноль

— Вижу ясно.

— Я тоже, — отозвался Богьер.

Винтовка была фантасмагорией современных чудес точности- с вывешенным стволом, механизмом, уложенным и утопленным в зелёный пластик, имеющий элементы поддержки для повышения точности, эластичную пистолетную рукоятку, рукоять затвора размером с мяч для гольфа и бесконечный потенциал настроек: практически все детали двигались одна относительно другой и могли быть отрегулированы. Она выглядела так, как будто была собрана группой пьяных клоунов, но отвечала стрелку как плотная перчатка, и, посадив её на двуногую опору, Мик приложил к ней глаз, руку и поддерживающий локоть. Дульный срез глушителя совсем немного выступал из приоткрытого заднего стекла автомобиля, и поскольку стёкла были затонированы, вы заподозрили бы в ней снайпера только если посмотрели бы на снайпера.

Sako TRG-42

Через прицел, который был установлен на среднее шестикратное увеличение, Мик мог чётко видеть то, что видел Тони, но немного меньше. Зато не было рывков, колебаний и тряски, что было огромным преимуществом малого увеличения.

— Я навёлся, — сообщил Мик. — Чувствую свой пульс, чувствую как атомы шевелятся. Слушай, я в таком дзене, что ты не поверил бы.

— Я тоже, брат. Хорошо.

— В любую секунду, — сказал Мик, и оба поняли что время разговоров прошло.

Они ждали. Дерьмо. Ждали. Дерьмо. Ждали.

— О! — подал голос Тони. — Вижу. Только что появился у железного забора около въезда на парковку. Ты его точно видишь, Мик! Двадцать футов от его позиции.

— Копы? Видишь их?

— Смотрят не туда, мудаки. Он думает: вырубать их, а потом идти к дырке в стене или сразу идти, надеясь что они не оглянутся.

— Вижу его, блядь, он то высовавыется, то опять скрывается. Не встаёт надолго для выстрела.

— Успокойся.

— Я спокоен как рука смерти, Тони. Просто пусть замрёт, и я его вынесу.

Тут снайпер встал во весь рост, метнувшись через въездную дорожку и спешно преодолев расстояние между ней и тротуаром.

— Идёт вдоль забора. Затем полезет в проём. Там я его и грохну. Сквозь забор стрелять не стоит.

— Ты в норме?

— Всё отлично. Грядёт великий момент.

Оба они видели снайпера, идущего вперёд, но проблемой были прутья кованого железа. С этого угла промежутки между прутьями были совсем небольшими и рисковать, стреляя сквозь них, было глупо. Пусть пройдёт ещё, встанет в позицию и там получит своё.

— Он почти…

Лучи света вспыхнули, прорезав всю сцену как удар ножа психопата. Прожекторы вспыхнули на ближайшей крыше, на третьей, на четвёртой- пригвоздив крадущегося снайпера к кованому забору. Как будто бы ниоткуда из кустов и с земли встали люди, в долю секунды перекрыв всё. У них были дробовики, они кричали что-то неразличимое с этого расстояния.

— Чёрт бы взял этого ёбаного Суэггера! Он засаду устроил! — зло вскричал Тони. — Ёб его…

— Тихо. Наблюдай. Может, я выстрелю когда его поведут. Спокойно, блядь, спокойно!

— Они взяли его. Вшестером. Схватили. Дерьмо…

Один из копов отошёл от свалки и говорил в переговорное устройство. Через несколько секунд прилетела ещё одна патрульная машина с красно-белыми огнями, вынырнув из-за поворота кварталом ближе. Оттуда вышли ещё двое.

— Так, его ведут в машину. Следи за ним, — сказал Мик. — Я жду у машины. Говори мне.

— Его приняли. Дрался как чёрт, но его уложили и взяли в наручники. Тащат в машину. Даже не вижу его, столько их там. Так, вот он, ему голову пригнули, открывают дверь, закинули в машину…

— Мёртвый ноль, — сказал Мик.

Он был в перекрестье. Голова Круза отчётливо вырисовывалась в заднем окне машины, всё было залито светом полицейских огней. Легчайшей коррекцией Мик привёл неподвижный крест чётко в центр головы, зная, что пуля.338 не отклонится ни на дюйм, пройдя сквозь стекло, поскольку она гораздо более мощная, нежели.308, и, добравшись до своей цели, она разбросает вокруг любую органику, которая будет находиться на том конце её долгого путешествия. В этот момент идеальной чистоты мыслей и спокойствия его палец мягко выжал спуск до выстрела.

Все они были его. Естественно. Они жаждали принадлежать ему. Они верили так истово, так открыто, так страстно.

— Наконец, — сказал Ибрагим Зарзи- наконец, я говорю о чести. Немного говорится об этом в наши дни. Это старомодная добродетель, которая, как говорится, теперь находится в книгах о Камелоте или Багдаде великих времён халифата. Это связь между людьми доброй воли, чистой веры и со львиными сердцами, которая превыше вероисповеданий, религий, сект, союзов, партий- любых искуственных группировок, как бы они не назывались. Это связь людей, а не групп.