Стивен Хантер - Мёртвый ноль

Больше ничего не было сказано. Остальное Рэй восстановил сам, идя через лес к стене на улице Р. Он понимал, что чувствовал Суэггер, потеряв жену и ребёнка во Вьетнаме и представлял, какую злобу, горечь и чувство потери это вызвало. Возможно, потому он и старался как мог, чтобы снова вернуться в качестве снайпера, так гнал себя во вражескую землю, и, может быть, это объясняло двадцать лет пьянства и горького одиночества, которое длилось до того момента, пока человек снова не обрёл себя и не смог как-то, каким-то путём найти дорогу обратно в мир, наконец-то вернувшийся из-за моря. Суэггер предлагал пройти ДНК-тест, но в общем-то знал, что он покажет: Боб говорил, что при определённом свете сходство Рэя с его собственным отцом, Эрлом, потрясающее. Как он держал голову, двигался, как водил глазами когда задумывался, его скупость в выражении злости, заинтересованности, восторга- любых эмоций- не сопровождалось ничем, кроме лёгкой усмешки. Это был чистой воды Эрл, больший Эрл нежели сам Боб.

«Отлично для него», — думал Рэй. «А что насчёт меня? Американец ли я, сын Боба, внук Эрла? Филиппинец ли я, сын Томаса? Или вообще вьетнамец?

Тут он понял, кто он: он был, унаследовав всё, что нужно от отца, чистокровным снайпером.

Они посмотрели фильм. Отстой. Сходили в массажный салон. Отстой. Поужинали. Отстой. Взяли такси до Джорджтауна. Отстой. Нервничали. Отстой. Теперь, сидя в затемнённой машине на тихой улице в двух кварталах к востоку от полицейской баррикады, блокировавшей Р. перед поворотом, после которого она переходила в 37ю, они натянули бронежилеты поверх чёрных тактических штанов и рубашек и натянули кепки до ушей.

— Почти готово, — сказал Тони З.

— З., слушай. Если меня ранят, не тупи, возвращаясь за мной и не трать время прикрывая меня. Как только мы завалим этого мудака, надо уёбывать и если ты пойдёшь одним путём, а я- другим, то будет отлично. Увидимся в Майами.

— Ничего не случится, Мик. Мы грохнем его, а ебучие копы будут только удивляться- что это было? Поедем в аэропорт, оставим таймер в машине, чтобы она взорвалась завтра в полдень и улетаем. Что за херня? — все удивятся. Кто убил Круза? А мы с тобой целый год будем посреди джина, порошка и шлюх в режиме 24\7. И это лучше всего: пропади всё пропадом, гори всё огнём, а мы сделали свою работу и живём так, как хотим. Что ещё нужно? Это куда как лучше чем преподавать в университете или продавать софт.

— Верно. Просто чтоб ты знал: ты и Карл- вы, парни, лучшие с кем я когда-либо работал. Очень сожалею о Карле… но я буду у тебя в шесть утра в любой день, когда понадоблюсь тебе, брат.

— Такая же херня, Адонис.

— Теперь завалим этого пидора.

Они перебрались в заднюю часть машины. Труба наблюдателя и винтовка под патрон.338 «Лапуа Магнум», финская «Сако» TRG-42 с огромным оптическим прицелом «Найтфорс» были уже на месте. Они заняли позицию, и Тони З. приложился к наблюдательной трубе, возясь с ней, пока Мик работал с винтовкой.

— Погоди, — вдруг сказал Богьер. — Глянь по «Блэкберри», где Суэггер. Это может пригодиться.

Тони перекатился на спину, вытянул Блэкбери из кармана тактического жилета, лёг обратно и включил аппарат. Волшебным образом на экране развернулся рисунок улиц, где они находились. Через несколько секунд появился маленький мигающий огонёк, отображающий астрономическое мнение спутника о местоположении планеты «Суэггер».

— Да, он на месте. В библиотеке. Видимо, там у них местный штаб.

— Отлично, — сказал Богьер. — Раз они что-то задумали, то и Круз будет здесь. Мы всё правильно поняли. Всё получится.

— Ага. Суэггер двигается. Немного, но есть движение.

Тони посмотрел на свои часы.

— Хорошо. Это значит, что речь окончена, теперь Суэггер знает, что приблизился момент максимального риска. Он встаёт поближе к Зарзи.

— Смотри в трубу, брат.

Тони вернулся к работе наводчика. Он видел каменную стену, восходящий к ней травяной склон, перпендикулярный забор из кованого железа, дорожку, ведущую в кампус, другой забор и проезд, скорее всего ведущий на стоянку. Два копа стояли рядом, о чём-то разговаривая, примерно в тридцати ярдах ниже по 37й, спинами к воротам. До этого места было шестьсот ярдов, и теперь уже заметно стемнело. Расстояние было слишком большое для ночного видения, но оптика давала отличное разрешение и было достаточно рассеянного света от огней кампуса и зданий на другой стороне 37й улицы, чтобы осветить всю сцену.