Андрей Воронин - Слепой. Тост за победу

Человека, который впервые в Берлине, да еще и не знает немецкого языка, может запросто запаниковать. Именно это и случилось с бедной девушкой, прилетевшей со Слепым одним рейсом. В панике она метнулась было прочь из вагона, но тут путь ей перегородил еще один контролер…

Сиверов выругался про себя и потянулся в карман за билетиком. Контролер безучастно взглянул на эту бумажку и отправился дальше. Спецоперация закончилась.

Пересев на другую линию, Глеб вскоре добрался до Александерпляц. Времени было всего семь вечера. До «встречи на Эльбе» оставались еще целых два часа, которые надо было где-то убить. Никаких идей на сей счет у Слепого не было. Единственное, чего ему хотелось в этой жизни, — завалиться на софу и крепко заснуть.

Тем не менее, этот вариант событий был решительно невозможен. Значит, ничего иного не оставалось, как искать другие. И хотя бы ненадолго почувствовать себя в роли обычного туриста.

Выйдя на Александерпляц, Глеб сразу обратил внимание на то, что со времен его последнего посещения Берлина здесь многое изменилось. На гэдээровской площади выросли современные здания из стекла и бетона, и повсюду виднелись логотипы известных брэндов.

«Чувствуешь себя почти как в Москве», — подумал Слепой.

Он немного замешкался и тут же услышал велосипедный звонок. Глеб отскочил в сторону и пропустил юную велосипедистку в длиннющем платье и туфлях на каблуках. Подол развевался на ветру, добавляя в эту картину элементы легкой эротики.

Вслед за красоткой мимо Глеба проехала еще целая ватага разношерстных велосипедистов. Среди них был и мужчина в рубашке с галстуком, и бабуся лет под семьдесят, и даже дама в положении — месяце так примерно на седьмом…

Водители автомобилей вежливо пропускали велосипедистов. И не сигналили даже в том случае, если кто-нибудь из них замешкается.

«Нет, все-таки это не Москва!» — подумал Глеб.

Центральные берлинские улицы были совсем крохотными по московским меркам — всего по две полосы в каждую сторону. Но пробок на них почему-то почти никогда не случалось. Этот факт всегда удивлял Сиверова.

Смешавшись с толпой туристов, он добрел до Унтер ден Линден.

Глеб прошел мимо Домского собора, понаблюдал за расположившейся на его ступеньках молодежью и отправился на берег Шпрее. Там он знал одну неплохую укромную скамеечку, где можно было спокойно выкурить сигарету.

Увы и ах! Скамейка была занята целой компанией соотечественников Слепого. Рядом с группкой мужиков стоял ящик пива, и число бутылок в нем очень быстро уменьшалось.

Мужики громко матерились, рассказывали похабные анекдоты, комментировали фигурки проходивших мимо девушек и вообще вели себя так, как на родине — в каком-нибудь тамбовском колхозе. Кто-то даже вытащил из кармана кулек семок, и парни принялись их грызть, сплевывая себе под ноги.

«Да, сразу видно «руссо туристо», — подумал Глеб. — Или, может, «украино», если судить по характерному акценту?»

Когда Сиверов проходил мимо, у них как раз разгорелся спор: можно ли в Берлине пить пиво? Кто-то утверждал, что в Берлине можно все, а кто-то считал, что педантичные немцы не прощают никаких вольностей.

— О, вон хлопец идет местный! — закричал один из них, когда Глеб попытался сделать поворот, чтобы обойти эту компанию по дуге. — Давайте у него и спросим.

Они тут же обступили бедного прохожего и начали донимать его вопросами:

— Пиво… бир… дринкен… можно? Кэн ви дринк хир?

Глеб про себя улыбнулся, сделал строгое лицо и объяснил им на ломаном русском:

— Пиво йесть ньельзя! Пить йесть ньельзя и мусор йесть ньельзя! Штраф есть платьит пьятьсот ойро. Это место йесть особо полицья.

На самом деле Глеб нагло врал. Или врал наполовину. Пить в Берлине можно что угодно, а вот мусорить действительно запрещено.

Услышав такое, мужики мигом собрали свои манатки и ретировались с уютной лавочки. Но Сиверову от этого все равно было мало толку. Останавливаться в таком свинарнике он не решился. И продолжил путь.

Тем временем уже начинало вечереть. Погода стала более комфортной, из Шпрее исходила прохлада…

Глеб решил поужинать в небольшом ресторанчике, расположенном на берегу реки. Он прилетел в Берлин всего несколько часов назад, но уже успел почувствовать себя настоящим немецким бюргером.

Места вокруг были на удивление тихими — даром, что центр города. Слышались лишь веселая болтовня туристов, детский смех, негромкие звуки джаза…