Владимир Шитов - Собор без крестов - 2

Приняв окончательное решение, он сделал копию с телекса:

«Сейчас отнесу телеграмму секретарю и можно сказать, что мой рабочий день закончился», — подумал он доволь­но, покидая помещение, где находился телетайп.

После работы он скорым поездом Цюрих-Милан от­правился к брату. По дороге туда он еще успел выспаться. В этот день Фераро просто повезло. Его брат Оливейро ока­зался в своей однокомнатной запущенной квартире. Прав­да, абсолютно трезвым его никто бы не назвал. Разбудив брата, Фераро заставил его принять холодный душ.

— Ты знаешь, где я работаю? — спросил Фераро брата, наблюдая, как тот энергично вытирает лицо полотенцем.

— Чего ты мне задаешь глупые вопросы? Я знаю, где ты работаешь, и знаю, кем. Знаю, что эта работа тебе не нра­вится, но я пока тебе другую не подыскал, поэтому нечего было меня попусту будить и нервировать.

— Я к тебе приехал с деловым предложением.

— Каким?

— Сегодня по телексу в банке получил сообщение, что один американец в известный мне день и час приедет в наш банк получать там причитающуюся ему крупную сумму де­нег. Ее он будет получать наличностью в крупных банкно­тах.

— И что ты предлагаешь?-

— У тебя есть друзья. Я вам тоже помогу, и мы общими усилиями сможем ограбить американца.

— Ничего себе, брательник, на какое дело ты решил за­махнуться, — удивился Оливейро.

— Ты хочешь сказать, что мое предложение не толко­вое?

— Даже очень толковое, но я за него не возьмусь.

— Почему?

— По многим причинам!

— Каким?

— Такая операция нам с тобой будет не по зубам, — это первая причина, а во-вторых, мой босс не любит самодея­тельности своих шавок.

— Так ты что, у своего босса в шавках ходишь? — уди­вился Фераро.

— Я, брательник, у него такая шавка, за которой он тебе не позволит говно убирать. Понял?

— Не понял, но я тебя почему-то считал уважаемым че­ловеком среди воров.

— Я такой и есть, но у нас тот, кто не босс, тот перед ним шавка. Любого из нас он может, когда захочет, пустить в распыл, поднять и опустить. Поэтому среди нас выпендриваться перед ним желающих нет.

— Если твой босс такой могущественный, смогу ли я ему продать с выгодой для себя свой секрет?

— Не знаю, захочет ли он у тебя его покупать.

— Так давай поедем и узнаем.

— А какой мне понт лезть ему под ноги? Ведь он может меня ненароком и раздавить.

— Ты же мой брат!

— Ну и что с того? Я свою шкуру ценю дороже родства. За сколько баксов ты намерен продать ему свой секрет?

— Не меньше, чем за десять кусков.

— Если из них три куска будут моими, то я соглашусь ради тебя подставиться.

Затянувшаяся торговля не привела к уступке Оливейро своей цены.

— Ладно, пускай будет по-твоему, поехали к вашему боссу, — сдался Фераро.

Однако попасть к главе миланской мафии Паскуалино Каталоно оказалось не таким легким делом. Только благода­ря протекции приближенного Каталоно лейтенанта Данило Вентурио, руководившего одной из активных группировок города, Фераро получил право на аудиенцию с боссом.

Так как Каталоно был чрезвычайно занятым челове­ком, то свою аудиенцию он назначил Фераро в спортивном зале своего особняка. Войдя в спортзал, тот увидел как мед­ленно поднимается после купания в бассейне по лестнице в зал сеньор Каталоно, а наверху с полотенцами в руках его встречают две девушки, на которых были только малень­кие бикини. Они сноровисто начали растирать его тело. Капризно отмахиваясь от них, как от назойливых мух, Ка­талоно, пройдя к дивану, лег на него. Увидев Фераро, не смевшего подойти к нему, он пальцем поманил его к себе.

Когда Фераро приблизился к нему на расстояние од­ного метра, Каталоно спросил:

— Ты знаешь, кого побеспокоил?

— Знаю!

— Однако ты, оказывается, шустрый, как я посмотрю. Давай рассказывай, что тебя привело ко мне.

Фераро, поведя глазами на полуобнаженных девушек, невольно задержал свой взгляд на их прелестях.

— Ты на моих девочек зенки не зырь, а давай говори.

— Они не должны слышать того, что я намерен вам ска­зать, — удивил Фераро Каталоно своей строптивостью.

Каталоно не любил, когда его поучали или поправля­ли. Посмотрев на Фераро долгим взглядом, он убедился, что его строптивость происходит не от недостатка уважения, а скорее всего из-за молодости, нехватки ума. Довольный та­ким выводом, устраивающим обе стороны, Каталоно, идя навстречу просьбе Фераро, снизошел, обратившись к де­вушкам:

— Козочки, оставьте меня с парнишкой наедине.