Сергей Зверев - Матросы «гасят» дикарей

Цивилизация сюда не забредает – только в виде тех, кого потом съедают. В племени правят суровые дедовские обычаи. Любимое развлечение – война. Не важно, с кем, лишь бы биться до последнего, иначе боги не поймут. Самые настоящие дикари,

Дымов, в них нет ничего человеческого. Христианство здесь не ночевало, в ходу анимистические верования – вера в душу и духов. Практикуют магию – большей частью вредоносную, направленную на врагов, пусть даже и условных. «Оним» – причина всех несчастий, болезней и смертей, слово означает колдовство и яд. Его боятся, на него насылают воинственных духов, у богов просят защиты от него. Отсюда многочисленные ритуальные обряды, в основе которых – поедание человеческой плоти… Они пока разогреваются, впереди еще песни, танцы, исполнение музыкальных произведений, камлание шамана и его подручных вокруг костра…

Больше всего его волновало, где держат пленных. В яме? На дереве? В «общественном доме»? Сколько времени у спецназа на раскачку? Будь их восемь, ворвались бы всей толпой, навели бы жути, перестреляли к чертовой матери всех воинов, а стариков, детей и женщин согнали бы в кучу. Но когда их лишь четверо, боеприпасов с гулькин нос, а детишки, женщины и дети здесь такие, что им тоже палец в рот не клади…

– Слушайте, Мэрлок, – Глеб глубоко вздохнул, избавляясь от остатков нерешительности, – делать нечего, мы с коллегой идем в деревню, а вам, как ни крути, придется нас прикрывать. Следите за нами, по возможности ведите. Как поймете, что нас схватили, – поднимайте шум, палите во все стороны, если повезет, вырвемся.

– Вы отчаянный парень, Дымов… – ревниво процедил сквозь зубы Мэрлок, погоняя во рту травинку. – Но это же явное самоубийство…

– Пусть идут, шеф, не держите их… – шептал сломавшимся голосом Кенни. – Во всяком случае, эти русские более смуглые, чем мы, – нам там делать нечего, мы белые, как потолок. Подползем поближе, уж прикроем их, пусть не волнуются…

– Ох, командир, ох, твою же дивизию, ну, ты и отчудил… – трындел, настраиваясь на «рабочий» лад, Антонович. – Да ты у нас просто куча разума, вместилище мудрости ты наше… Ладно, командир, не бывать двум смертям, а одну мы как-нибудь переживем. Вот же долбаная Папуасия…

Никогда еще с таким упоением Глеб не зарывался в грязь! Хоть раз побыть свиньей, которая находит в этом удовольствие. Он растирал по лицу сырую глину, нахлобучивал «диадему», набедренную повязку из зловонной материи, смастеренную из обрывков кожи и высушенных веревок растительного происхождения. Шкуру поперек вокруг туловища, пусть будет туникой, блин… Мешок на плечо, в мешке автомат, выхватить – секундное дело… Он подмечал краем глаза, что Антонович производит схожие действия, но какого черта, никогда им не стать «аутентичными» папуасами!

Мэрлок скептически хмыкал, его подчиненный как-то стыдливо помалкивал. «Ничего, – думал Глеб. – Мы не полезем в освещенные зоны, пойдем огородами…»

Кураж, безумие, ветер в голове! Они ползли по высокой траве, приближаясь к голосящей и гремящей деревне. Внимание, доведенное до абсолюта, приносило свои плоды. Уже подмечалось, что в деревне приняты меры предосторожности, ведь пропали трое воинов, и по периметру были выставлены посты. Двое дикарей, вооруженных длинными копьями, в полном облачении мерцали на краю деревни – именно к ним они и ползли! На эту парочку никто не обращал внимания, все помыслы жителей деревни были обращены в другую сторону, там били барабаны и метались языки пламени. Им тоже было интересно – часовые стояли к спецназовцам спиной и как-то карикатурно приплясывали. Эти двое не были раздетыми, в отличие от большинства соплеменников.

Их тела обвивало что-то вроде корсетов из тонких растительных стеблей. На плечах, спускаясь по нижние ребра, – «пончо» из многочисленных ракушечных ожерелий. Юбки до пят – сущая находка для тех, кто хочет замаскироваться! Они ползли, сгорая от напряжения, стараясь как можно тише дышать, дикари не оборачивались, они душой и телом были со своими соплеменниками. Вот они уже рядом, рукой подать… И в этот момент один из часовых внезапно обернулся, забренчав «доспехами»! Почувствовал чужой дух! Диск взошедшей луны отразился в недобрых глазах. Хорошо хоть под ноги не смотрел. Глеб подался вперед, схватил папуаса за ногу и хорошенько дернул!

Тот повалился, как полено. Затем Дымов рухнул на него сверху, схватил за горло, оказавшееся не толще стакана, сжал так, что самому страшно стало. Дикарь скончался, не сделав своего последнего вздоха.