Гарольд Койл - Крещение огнем

— Скажите, лейтенант, вы знаете, зачем вас сюда вызвали?

Повернув голову и глядя на полковника, Бласио поспешно

ответил:

— Да, сэр. Объяснить свои действия во время рейда на Чи­нампас и получить наказание, которое вы сочтете нужным.

Какое-то мгновение полковник колебался. Бласио, как и сам Гуахардо, был готов ответить за свою ошибку. Но сейчас — не то время. В этом Молина прав. Слишком многое предстоит сде­лать, и слишком мало подходящих людей. Альфредо мгновенно принял решение.

— Лейтенант, мне не нужны ваши объяснения. Ваш рапорт, как и рапорт пехотного офицера, командовавшего десантной группой, меня вполне удовлетворил. — Гуахардо помолчал, пре­доставив Бласио возможность еще несколько секунд обливаться потом. — Что же касается наказания, то вы будете уволены с той должности, которую занимали, и зачислены в мой штат в качестве моего личного пилота.

Не веря собственным ушам, Рафаэль переспросил:

— Прошу прощения, сэр. Вы сказали, что отныне я станов­люсь вашим пилотом?

С непроницаемым лицом полковник подтвердил:

— Все верно. А теперь ступайте к моему адъютанту, у негЬ получите все инструкции. А после того, как найдете себе жилье, достаньте точные часы. Я требую от своих людей пунктуально­сти. Понятно?

Изо всех сил стараясь сохранить выдержку, Бласио коротко ответил: "Понятно", и как можно скорее вышел из кабинета, будто боялся, что полковник передумает.

В конторе аэровокзала после ужина трое мужчин, перегова­риваясь, жевали хлеб и пили кофе. Свободно переходя с фран­цузского на испанский, потом на английский и наоборот, они обсуждали планы на будущее. Делапос, несмотря на все свои громкие слова, скорее всего, предпочел бы остаться с Алама- ном. Он считал, что постепенно все образуется, и тогда такой человек, как их хозяин, наверняка понадобится. К тому же, Де­лапос подчеркнул, что они оба — мексиканцы. Чайлдресс но­сился с идеей пробираться на север. Он заявил, что давненько не видел настоящего снега. Пора отправляться назад, в Вермонт, и, спустцв часть заработка, приятно провести время. Лефлер, как истинный француз, говорил только о Париже. Может быть, по­том он подастся в Африку, где уже служил в рядах легиона. То была пустая болтовня, не отличающаяся от разговоров других солдат, которые не имеют понятия, что готовит им будущее.

Из тени, лежавшей у входа в контору аэровокзала, появился Эктор. Он уже несколько минут прислушивался к ленивому раз­говору наемников, пытаясь оценить степень их надежности и позиции каждого. Убедившись, что понял, кто на что способен, он вышел.

Неожиданное появление Аламана застало всех троих врас­плох. Увидев возникшего перед ним хозяина, начальник охраны поспешил встать. Подойдя к свободному краю стола, тот спро­сил, могут ли они уделить ему время. С уверенным видом, от которого он казался выше, чем был на самом деле, Эктор огля­дел всех троих. Наемники, смекнув, что у него есть какое-то предложение, молчали.

— Если верить тем новостям, которые передают по радио, — начал он, — при нынешнем режиме у меня нет никаких шансов возобновить свою деятельность в Мехико. Как видно, у военных есть власть и никакой жизнеспособной оппозиции. Вдобавок, Совет тринадцати получил большую поддержку и у средних сло­ев населения, и у бедноты. Похоже, программа Совета — при­ступить к немедленным и решительным действиям против кор­румпированных чиновников и государственных служащих, по­ощряя народ помогать ему обнаруживать и вылавливать этих чиновников — завладела воображением людей. Наконец-то чер­ни представилась возможность излить свое недовольство прави­тельством, которое так долго помыкало и пренебрегало ею, со­здавая нам удобное поле деятельности.

Аламан начал ходить вокруг стола. Мексиканец, которого всегда захватывала история сказочного успеха его патрона, сле­дил за каждым движением хозяина и ловил каждое его слово. Чайлдресс с Лефлером, наоборот, не переставали гадать, куда клонит эль Дуэньо. Оба время от времени обменивались недо­уменными взглядами, слушая Аламана.

— В создавшихся обстоятельствах, — продолжал Аламан, — мы четверо и горстка охранников бессильны что-либо сделать, чтобы сместить новое правительство или изменить его политику изнутри. Сложившаяся атмосфера, — для пущего драматическо­го эффекта он сделал паузу и поднял правую руку, — на этот раз не благоприятствует нам. Но это не значит, что все потеря­но. — Заключая свое туманное вступление, Аламан произнес: — Сумей кто-то свергнуть новый режим, все снова могло бы вернуться на круги своя. И от нас, от нас четверых, многое зависит.