Прежде чем выйти из машины, Нэнси еще раз придирчиво оглядела себя в зеркало. Каштановые волосы, обычно распущенные, были гладко зачесаны назад и заколоты шпильками на затылке. Длина волос была предметом сомнения и ожесточенных споров в Уэст-Пойнте. Многие ее подруги все же предпочли короткую стрижку, чтобы не возиться с прической в полевой обстановке. Другие подстригли волосы так, чтобы они лишь касались нижнего края форменного воротника — это была максимальная длина, допускаемая уставом. И лишь немногие, в том числе и Нэнси, не смогли расстаться с длинными волосами. "В конце концов, — сказала она как-то подружке, — все равно все водят, что ты — женщина. Какой же смысл стараться это скрыть?". Методом проб и ошибок и благодаря помощи других женщин- офицеров Козак постепенно научилась справляться с волосами не только в обычных, но и в полевых условиях. Конечно, она не могла знать, как отреагирует на это ее будущий командир. Строго говоря, пока она подбирает волосы так, что они не спускаются ниже воротника, он ничего не может сказать. Если это все- таки превратится в проблему, Нэнси морально была готова подстричься "под мальчика".
Легкий макияж Нэнси был едва заметен. Как и прическа, он тоже был предметом больших сомнений. Последние две недели она вела долгие споры с собой: нужно ли краситься, когда прибываешь в часть? Но как только девушка убеждала себя, что разумнее отказаться от косметики, почему-то сама же начинала оспаривать свое решение. В конце концов Нэнси решила ограничиться минимумом: нанесла на лицо тонкий слой тона и слегка подкрасила ресницы черной тушью. От румян она отказалась, и только губная помада оттеняла лицо, которое иначе казалось бы чересчур бледным. Чтобы не привлекать к себе излишнего внимания, Козак на этот раз не стала пользоваться духами. Но она не учла одного: вся косметика, которой она пользовалась — от шампуня до крема для лица, — издавала явно женский аромат, тянувшийся за ней как шлейф.- Сама Нэнси так привыкла к этим ароматам, что давно перестала замечать, но в роте моторизованной пехоты, где царил запах дизельного топлива и ружейного масла, смешанный с едким запахом мужского пота, это неизбежно будет выделять ее из общей массы.
Более или менее удовлетворенная результатами своих трудов, она в последний раз взглянула на себя в зеркальце. Новенькая форма тоже была в полном порядке: красовались две золотые полоски второго лейтенанта, точно посередине между швом рукава и пуговицей, крепившей погон, находилась зеленая фетровая нашивка, свидетельствующая о том, что она — командир строевого подразделения. Нашивку украшала эмблема Тринадцатого пехотного полка. На лацканах отлично сшитого форменного кителя, выше выреза лацкана, располагались медные буквы UvS., а ниже — миниатюрные изображения двух скрещенных мушкетов образца 1842 года.
Если бы не эти надраенные до блеска кусочки меди, нынешнее появление Нэнси Козак в Форт-Худе было бы ничем не примечательным событием. Она выглядела как одна из женщин- офицеров, составляющих четырнадцать процентов воинского состава армии США. Но она не была одной из них. Она, Нэнси Козак, — первая женщина-офицер строевого подразделения. И от того, чего она и пять ее подруг добьются за этот год, во многом зависит будущая судьба женщин, служащих в армии США.
Осознавая историческую важность момента, лейтенант Козак открыла дверцу машины и выбралась наружу. Выпрямившись, она перекинула ремень черной форменной сумки через плечо, одернула китель и направилась к зданию № 108.
28 июня, 07.55
Здание N9 108, Форт-Худ, Техас
Лениво развалясь на стуле в приемной, капитан Гарольд Кер- ро ожидал, когда служащие канцелярии наконец рассядутся по местам, чтобы приступить к своим "нелегким" обязанностям — регистрации новой партии офицеров. Пока клерки рылись в грудах компьютерных распечаток, Керро потягивал кофе из пластикового стаканчика и читал журнал "США — сегодня". Просмотрев заголовки, он пришел к выводу, что вчерашний день выдался на редкость скучным. Главной новостью было сообщение о четырех убийствах в Нью-Йорке. Будучи циником, Керро подивился, чем эти убийства в городе, где каждый день погибает, в среднем, шесть человек, отличаются от прочих смертей. К тому же, по мнению капитана, четыре трупа — это такая малость. Бывали дни, когда лично ему приходилось докладывать о смерти четырех человек, убитых в перестрелке, коротко отрапортовав: "Понесли незначительные потери, продолжаем выполнять задание". "Что за странный народ эти штатские", — размышлял он.
Читать дальше