Виктор Степанычев - Бежать с острова

Конечно, такое потрясение, как смерть близких, могло привести его к трагическому исходу, однако сомнения возникли, и было принято решение проверить версию и эксгумировать тело Осколова. Совершенно неожиданно для всех обнаружилось, что вместо Николая Владимировича похоронен некто неизвестный, искусно загримированный под него.

Вадим внезапно почувствовал, что его начинает трясти.

– После подобного открытия решили эксгумировать также тела его сына и внучки и провести генетическую экспертизу, – сухо продолжил Стариков. – Необходимые данные по Осколову имелись. Вы знаете, что с недавних пор у нас ведется банк генетических данных, где хранятся параметры каждого сотрудника. Результат получился ошеломляющий. Никто из этих людей не состоял в родстве друг с другом и не принадлежал к семейству Осколовых. В это же время пришло известие об исчезновении денег с зарубежного счета. Нам очень не хотелось этого, но подозрение в их хищении пало на Осколовых. Не вам объяснять, какие усилия пришлось предпринять, чтобы раскрыть это преступление. На карте стояла честь организации…

Вадим внимательно слушал Станислава Сергеевича, пытаясь не показывать слабость, разламывающую его тело и мозг. На лбу выступил холодный пот, и руки, онемело стиснутые на подлокотниках, била дрожь.

– Вам плохо, Вадим Александрович? – с тревогой спросил Стариков. – Может быть, мы прекратим беседу и вы отдохнете?

– Нет, не стоит, – процедил сквозь зубы Вадим. – Я хочу дослушать все до конца.

– Хорошо. Пройдем события в хронологическом порядке. Это уже не версии, а реальная картина произошедшего. Итак, на совещании, как и рассказывал Панфилов, были распределены роли и сроки исполнения акции. Валерий Осколов готовил свою часть в Сьерра-Марино, Николай Владимирович – в России. В начале апреля Панфилов выехал к младшему Осколову, отработал детали и осуществил «похищение и гибель» семьи дипломата.

Он также готовился сойти со сцены и исчезнуть. В феврале Панфилов написал рапорт на увольнение, в марте прошел медкомиссию и убыл в положенный ему отпуск. Куда именно, пояснять не требуется. Еще до признаний мы нашли списки пассажиров, где числился его паспорт – кстати, служебный, изготовленный у нас, и проследили его путь. Старший же вошел в сговор с врачом, и они весьма талантливо разыграли представление под названием «смерть безутешного отца». К этому же времени подтянули вас и отправили расследовать это дело. Панфилов, вернувшийся из «отпуска», успешно «похоронил» семейство Осколовых в лице отечественных и зарубежных бомжей, рассчитался с местом работы, ликвидировал много знавшего доктора и отправился следом за вами. Дальнейшие события вы представляете не хуже нас: снятие вами денег со счетов, звонок на Кипр, сигнал Панфилову, перевод из банка сумм в офшор… Их выбило из колеи ваше исчезновение, связанное с освобождением спутницы и попутным разгромом базы «Красного легиона».

– Талантливо сработал… – проворчал Олег Петрович.

– Да, действительно, операция прошла на экспромте, но заслуживает похвалы. Кстати, не будем скрывать, что вы, Вадим Александрович, были у нас на серьезном подозрении, несмотря на клятвы Олега Петровича, что среди его питомцев никогда предателей не было. Можно, конечно, усомниться, взяв пример Панфилова…

– Я этого скота выгнал через три месяца, – взревел Дед. – Его мне тогда Осколов подсунул из спецназа. Никакой он не питомец.

– Успокойтесь, Олег Петрович, – перебил его Стариков. – Вы прекрасно знаете, что я разделял вашу точку зрения, так как знал Вадима Александровича давно, даже раньше вас.

– Если Осколовы живы, где они? – тихо, но так, что все услышали его, спросил Вадим.

– Алексей Иванович, запустите, пожалуйста, греческую видеокассету, – приказал Станислав Сергеевич.

На экране телевизора показалась набережная и длинные ряды яхт вдоль причалов, вытянувшихся в море.

– Греция, Салоники… – проинформировал присутствующих молодой человек. – Снималось шесть дней назад.

Последнее можно было и не уточнять, так как в углу экрана высвечивалась дата съемок. Неожиданно сбоку в профиль мелькнуло лицо быстро идущего Николая Владимировича Осколова. Он свернул на ближайший причал, прошел три яхты и остановился у четвертой. На его окрик из надстройки вышел Валерий – без рубашки и в шортах, демонстрируя обрюзгшую фигуру «дипломата». Николай Владимирович что-то ему начал говорить, яростно жестикулируя. Валерий сокрушенно покачал головой, сплюнул через борт и скрылся в рубке. Из люка выглянула Татьяна. Николай Владимирович что-то сказал ей, и лицо женщины плеснуло испугом.