Виктор Степанычев - Бежать с острова

После покушения он видел Деда только однажды в госпитале в Сьерра-Марино через день или два – счет времени он тогда потерял. Накачанный лекарствами, под капельницей, мало чего соображающий, Вадим едва узнал знакомый голос и, с трудом сфокусировав глаза, разглядел лицо Олега Петровича.

– Ну что, выкарабкался, разбойник? А я, грешным делом, думал, что не довезем тебя до операционного стола. Кровь хлестала, как из хорошего брандспойта. Ты лежи спокойно и молчи. Доктора категорически запретили тебе разговаривать. Меня пускать не хотели – еле пробился.

Вадим представил, какие потери понес личный состав госпиталя от «брусиловского прорыва» Деда, и улыбка тронула его губы.

– Молчи, молчи… Я знаю, о чем хочешь меня спросить. Этого негодяя Панфилова мы взяли. Именно он здесь, в Сьерра-Марино, заварил всю кашу с Осколовыми. Для каких целей это было сделано, знаю, но пока сказать не имею права – дело еще не закончено. Единственное, что могу сообщить, – тебя подставили самым наипаскуднейшим образом. Я приехал сюда вытаскивать тебя из этого дерьма, да малость опоздал, ты уж прости. И Сережка из посольства тоже чуть-чуть не успел, поздно его ввели в курс дела. Кстати, неплохой парнишка, у соседей служит в спецподразделении «АТ». Профессионал – волкодав, каких поискать. До тебя, конечно, недотянет, но где-то рядом ходит. Отсиживается здесь после тяжелого ранения и контузии – на курорте, значит.

Вадим удивился. Почему-то он не мог даже подумать, что пугливый с виду Сергей Сергеевич его коллега. Он считал его выходцем из «серых» аналитиков или средних функционеров от конторы. Приятная неожиданность!

– То, что ты смог выбраться, – счастливая случайность. Панфилов шел на безусловную ликвидацию и сделал бы это без всякого сомнения, добил тебя, а возможно, и ушел бы, если бы не мотоциклист, простреливший колеса его машины. Мы опоздали, а рокер подоспел вовремя. Правда, он сразу скрылся с места происшествия, и мы до сих пор ломаем голову, кто бы это мог быть и почему он влез в это дело. Вот тут у меня записка. Ее охране госпиталя подбросили. Что-то мне кажется, именно с мотоциклистом эту цидулю можно связать.

Олег Петрович водрузил на переносицу очки и, запинаясь, прочел текст записки, написанной на испанском языке:

«Амиго! Старался помочь, но не совсем получилось. Ты уж прости старого койота, нерасторопным стал. Выздоравливай побыстрее. Д.»

– Что это за «Д» такой? – поверх очков воззрился Дед на раненого. – Друг, что ли? Так это по-русски «Д» – друг, а по-испански непонятно что может означать. Если помочь хотел, наверное, все-таки друг.

Вадим прикрыл глаза. Записка Домингоса лишь подтверждала его догадку, основанную на словах мулата тогда в машине, когда он просил поберечься. Видимо, просчитал он Пашу и решил подстраховать Вадима. Откуда еще мог добыть оружие и взрывчатку в Сьерра-Марино Панфилов – только через Домингоса. Вот и подсуетился он, грехи отмаливая, приставил к нему своего парня-мотоциклиста. Получается, что Домингос спас его, и причем не в первый раз.

Олег Петрович махнул рукой:

– Друг, значит, друг. Если это его работа, молодец. Нам он не нужен, а ты захочешь – поблагодаришь. Меня уже тянут от тебя, заканчиваю беседу. Я сегодня улетаю. Врачи сказали, что кризис миновал и ты хоть и не очень скоро, но на ноги встанешь. Я переговорил кое с кем, порешал вопросы. Через пару-тройку деньков сюда завернет аэроплан и захватит тебя. Здесь делать больше нечего, долечишься в Москве. Остальные подробности дела узнаешь там. Сейчас еще рано, да и здоровье тебе не позволяет всего знать… Пока, до встречи!

В общем, Дед не сказал почти ничего, а подтвердил только уже известное: теракт в Сьерра-Марино организовал Панфилов, и убить его также хотел он. Известно все, кроме главного – зачем это ему было нужно. Оставалось только гадать, глядя в потолок.

Надежду он видел во время отлета. Действительно, как и обещал Олег Петрович, через трое суток в Сьерра-Марино приземлился «ИЛ-76» Министерства по чрезвычайным ситуациям. Ребята работали на землетрясении и на обратном пути сделали крюк почти в тысячу километров, чтобы забрать Вадима.

Уже в аэропорту, когда эмчээсовские врачи перегружали его на свою каталку, появились Надежда, Христа, Хервасио и Руэнтос. Время поджимало, и прощание получилось скорым и сумбурным. Полковник ободряюще тряс кулаком и клялся извести в Сьерра-Марино остатки гидры терроризма, приведшей Вадима в столь плачевное состояние. Пустившая слезу Христа бестолково повторяла, как ей жаль, что Вадима не будет на свадьбе, а Хервасио, по своему обыкновению, отмалчивался. Потом все посмотрели на безмолвно стоящую бледную Надежду и отошли в сторонку.