Сергей Самаров - Антишулер

Значит, я подхожу.

Так и занесло меня на Северный Кавказ, в район боевых действий. Хорошо спрятался.

А теперь, судя по сообщению майора из военной прокуратуры, чьи-то руки все же протянулись ко мне и сюда и готовы достать…

Невыносимо…

Поезда меня, насколько помню, убивали с самого детства. Медленно и методично, под монотонный перестук колес на стыках. Терпеть не мог тряски в вагонах. Зубы от этого всегда болели. И никогда не хватало терпения на достаточно долгий путь. К концу дороги нервы подводили. Это, наверное, потому, что я человек по натуре деятельный. Даже на пляже не могу просто лежать и загорать. Устаю от такого отдыха. Мне надо хотя бы в волейбол играть или в карты. Такое же состояние в поезде. В советское время можно было и на самолетах летать — лишь бы билет достать. Совсем не то сейчас. Тогда это были в состоянии себе позволить не только люди состоятельные, но даже такие, как мы с матерью. Хотя и не всегда. Приходилось и в поездах тоже ездить. Особенно на небольшие расстояния. И потому отчетливо помню запах вагонов. Особый, ни с чем не сравнимый и легко узнаваемый.

Запах же санитарного поезда вообще трудно с чем-то сравнить. Я бы рискнул и сравнил его с запахом могилы, но, к счастью, не доводилось еще в могиле лежать, и сравнение в любом случае получится некорректное. Знатоки раскритикуют.

Наш вагон хоть и назывался санитарным, на самом деле был простым плацкартным. Как сказала Старушка, хвостовой, седьмой по счету в коротком поезде. Потому и трясет сильно. Старушкой в вагоне звали молоденькую, худенькую, низкорослую и гипертрофированно ворчливую медсестру. Она попала работать в санитарный поезд сразу после медицинского колледжа. И каталась по одному и тому же маршруту — от Екатеринбурга до приграничных с Северокавказским регионом городов, куда в госпитали свозят раненых для последующей отправки в тыл. Сама весом килограммов в сорок с несколькими граммами. Ручонки соломенные. И ворчит, когда тужится, переваливая раненых по их просьбе с бока на бок. В вагоне мода такая завелась. Как дежурит Старушка, ее раненые солдаты просят себя на другой бок перевернуть — отлежал этот, больно в одной позе спать. Она старается, переворачивает, а раненые сопротивляются, всем весом мешают ей выполнить просьбу. Дурные, конечно, и грубые шутки — еще надорвется девчонка, но для них это хоть какое-то развлечение. Иначе в этом вонючем поезде совсем от тоски сдохнешь.

Мои дела, несмотря на заверения врачей о долгом вынужденном протирании солдатских кальсон, шли на поправку довольно быстро. И плевать на убийственную дорогу! Я сам чувствовал, как появляется в теле сила, жесткость и порой злость. Иногда хотелось даже в лоб дать какому-то остряку из третьего от меня купе. Он каждое утро, проснувшись, начинал рассказывать один и тот же анекдот и сам хохотал — тоже один. Не от самого анекдота, а от очередного повторения. Дуреет парень… Но он, как и я, лежачий. Я до его лба не дотянусь, а передвигаться по вагону Старушка не разрешала.

Чтобы совсем не залежаться и не раскиснуть, я тренировался по собственной методике. Мысленно, с закрытыми глазами, но по полной трехчасовой программе дважды в день отрабатывал каскады ударов и гибкие защиты. И мышцы при этом сокращаются по-настоящему, хотя со стороны посмотреть — я не шевелюсь.

Читал где-то, что футбольный болельщик за время матча теряет калорий столько же, сколько футболист, играющий на поле. Это и неудивительно. Некоторые футболисты, особенно в сборной страны, за весь матч, может быть, с десяток раз по мячу ударят и считают себя активными игроками. А болельщик, сидя даже не на стадионе, а дома перед телевизором, видит мяч чаще. Он мысленно бежит с каждым игроком, делает финты, принимает мяч, обрабатывает, отдает пас, делает рывок, снова принимает мяч и бьет по воротам. А потом вместе с вратарем прыгает в самый дальний угол. И сам не подозревает, какую энергию ему приходится растратить за девяносто минут игры. Так уж устроен человеческий организм, что мышцами управляют эмоции. И поэтому они сокращаются при каждом движении игрока на экране. Безразлично, свой он или чужой. Безразлично, под каким номером играет. За всех болельщик работает и потому даже устает.

Я построил свою систему тренировки исходя как раз из этого принципа. Воображением меня Господь Бог не обидел, спасибо ему и за это тоже. Просто представляю себе реальную спортивную схватку, и у меня натурально работает каждая мышца. Сокращается и расслабляется, когда надо. Результат этого — разогнавшаяся по телу свежая кровь поступает в область ранений. Кормит клетки. И раны заживают быстрее. Вместе с кровью к поврежденным участкам поступает, как известно, и кислород. А он, как я слышал, является основным участником восстановления тканей.