Андрей Воронин - Спасатель. Серые волки

– Простите, – успел сказать он, прежде чем какой-то человек, выступив из-за угла, одним движением смел его в сторону, как смятый фантик от конфеты.

«До чего глупо, – подумала Марта. – Какая примитивная уловка! Никогда не думала, что на нее попадусь…»

В следующее мгновение сильная мужская рука грубо ухватила ее за воротник халата и одним рывком легко, как морковку из рыхлой земли, выдернула из квартиры. Попытавшись вырваться и получив удар по лицу, который лишь с очень большой натяжкой можно было назвать пощечиной (тут намного больше подходило неблагозвучное слово «оплеуха»), Марта внесла маленькую, но существенную поправку: нет, не мужская рука, а волосатая конечность самца.

Увы, если это и могло как-то повлиять на ее судьбу, то далеко не самым благоприятным образом.

За окном, сверкая под ярким солнцем, насколько хватал глаз, синела Атлантика. Понизу ее обрамляла косматая, сочная зелень береговой пальмовой рощи; все цвета были неправдоподобно яркими, как на иллюстрации в детской книжке. Дом стоял на склоне горы, в сотне метров от высокого отвесного обрыва, о подножие которого бился океан. Шум прибоя сюда не долетал, и это было хорошо: с некоторых пор этот звук вызывал у Женьки Соколкина не самые приятные воспоминания. Врывающийся в открытое окно ветерок знакомо пах морем и еще чем-то неуловимо экзотическим – то ли местной зеленью, то ли просто Южной Америкой, в которой Женька, если честно, раньше даже и не мечтал побывать. Прежде, особенно после смерти отца, когда они с мамой ютились в подсобке пансионата для богатеньких алкоголиков и наркоманов, перебиваясь с хлеба на воду, Женька в полной мере разделял точку зрения, высказанную устами одного из его любимых литературных персонажей, Остапа Бендера: нет никакого Рио-де-Жанейро, и Америки тоже нет, все это сказочки наподобие «Звездных войн» или «Властелина Колец», где тоже хватает далеких стран и диковинных пейзажей.

И вот теперь он был тут, в Аргентине, и не испытывал по этому поводу ни малейшего душевного подъема. Слишком дорого ему дались эти южноамериканские каникулы, чтобы им радоваться. К его услугам здесь было все, чего душа ни пожелает, вплоть до небольшой яхты с экипажем, целых трех квадроциклов и бог знает каких еще чудес и излишеств. Когда-то, хотя бы на пару часов получив в свое распоряжение всю эту роскошь, Женька просто сошел бы с ума от счастья. Да, непременно сошел бы с ума, а потом умер от досады: ведь никто же не видит, а расскажешь – не поверят, засмеют! Но сейчас ему ни до чего не было дела – ни до лошадей, ни до изысков местной кухни, ни даже до океана, который с рассвета до заката призывно синел за окошком, а по ночам напоминал о себе щедро рассыпанными по черной воде лунными бликами.

Описав по небосклону астрономически точную дугу, в окно заглянуло солнце. Большой жидкокристаллический монитор компьютера сразу выцвел, потускнел, превратившись в подслеповатое бледно-серое пятно, на котором едва-едва, с огромным трудом, удавалось разглядеть текст. Женька отреагировал на это природное явление нетерпеливым мычанием и не глядя потянул висящий справа от окна шнур, опустив римскую штору. Плотная белая ткань наглухо отрезала его от внешнего мира; чтобы сделать уединение полным и окончательным, Женька включил настольную лампу, укрепленная на гибкой ноге змеиная головка которой была опущена к самой клавиатуре, чем, по обыкновению всех без исключения компьютерщиков, мгновенно превратил день в ночь.

Компьютер был едва ли не единственным из предоставленных ему здесь удобств, которым Женька пользовался почти круглосуточно. Спроваживая его в этот райский уголок, Липский сто раз повторил, что Женькино оружие – компьютер и ничего, кроме компьютера. Сидя в гарантированной безопасности за клавиатурой, он принесет гораздо больше пользы, чем если станет путаться под ногами в Москве, рискуя пропасть ни за понюх табаку, без какой-либо полезной отдачи.

Женька перевел это примерно так: «Извини, парень, но в данный момент мне недосуг с тобой нянчиться. Тут бы самому уцелеть, а еще и за тобой приглядывать – слуга покорный!» Это показалось ему довольно обидным, но он был не по годам рассудителен и понимал, что Андрей прав: там, в Москве, он представлял бы собой помеху, и больше ничего.

Кроме того, поразмыслив, Женька пришел к выводу, что Липский не так уж сильно кривил душой, говоря о пользе, которую он, Евгений свет Иванович, может принести, не вставая из-за компьютера. Иначе зачем бы, прощаясь, сунул в нагрудный кармашек Женькиной рубашки свернутую бумажку с этими именами: Беглов Илья Григорьевич – Госдума; Макаров Василий Андреевич – Генштаб; Винников Владимир Николаевич – генеральная прокуратура?