Андрей Воронин - Спасатель. Серые волки

– Ну, ясно, ясно, – остановил его излияния Беглов. – С тебя, как обычно, взятки гладки.

– В данном случае – увы, – отдуваясь, сказал Винников. – Но нейтрализовать его необходимо, и чем скорее, тем лучше. Чует мое сердце, он не просто так отсиживается, а готовит какую-то пакость.

– А может, и нет, – неожиданно принял точку зрения генерала Беглов. – Хохла-то он не зря замочил! Значит, как-то пронюхал, что это он в его бабе лишнюю дырку проковырял, и решил свести счеты. Вот и свел, и будет с него: не маньяк же он, в конце-то концов, чтоб теперь еще и за нами охотиться! Разумный ведь человек, образованный, а главное, знает, как в этом мире дела делаются, какие колесики в какую сторону крутятся… Должен же он чувствовать берега! Месть, конечно, дело святое – я, по крайности, так считаю, – но надо же понимать, что против лома нет приема!

– Окромя другого лома, – как всегда некстати, встрял его превосходительство.

Беглов задумчиво воззрился на него, как будто господин генерал сказал что-то действительно умное, имеющее непосредственное отношение к делу.

– Да нет, – что-то такое обдумав, отмахнулся Илья Григорьевич, – куда ему! Откуда у него другой лом? Силой ему нас не взять. Остается что? Правильно, компромат. Но обвинения без доказательств – фуфло, пустая болтовня. А никаких доказательств Француз ему предоставить не мог, потому что сам их не имел. Если б имел, давно б уже сам с нами разобрался. Да и откуда им взяться, доказательствам? Про наши нынешние дела знаем только мы трое, и больше ни одна живая душа. А что раньше было, давно быльем поросло. Тогда не попались, а теперь уж поздно – поезд ушел, все следы дождями смыло, пылью занесло…

Слушая его, Владимир Николаевич Винников машинально дотронулся до кармана, в котором, как обычно, лежал включенный на запись цифровой диктофон. Вдруг подумалось – и не приходилось долго гадать почему, – что давно пора перебросить скопившиеся на жестком диске компьютера записи на какой-нибудь съемный носитель и от греха подальше удалить все файлы, пока какая-нибудь умная сволочь не нашла способ сунуть в них свой любопытный нос. Раньше он занимался этим регулярно, накопив в укромном уголке своего загородного дома целый архив – частично бумажный, но в основном записанный на пресловутых съемных носителях, среди которых попадались настоящие раритеты в виде самых первых, здоровенных, как блины, гибких дискет в бумажных обертках. Но со временем эта монотонная, раз за разом повторяющаяся процедура перекачивания данных туда-сюда начала его утомлять. Он был занятой человек, на его информационную безопасность до сих пор никто так и не покусился, да и неизвестно было, что представляет собой большую опасность – защищенные паролем файлы в домашнем компьютере или лежащие без присмотра горы компромата в тайнике на даче.

– Так что ты предлагаешь, – обратился он к Беглову, – оставить все как есть, и уповать на Господа Бога?

– Если на него кому и уповать, так уж точно не нам, – мрачно улыбнулся Илья Григорьевич.

– А вот интересно, – снова вмешался в беседу заскучавший генерал, – сколько нынче стоило бы все это церковное барахло? Если тогда говорили о миллионах долларов, то сколько же это было бы теперь?

– Думаю, десятки миллионов, – равнодушно сказал Беглов, не видевший смысла в разговорах на тему «что было бы, если бы». – Уж один-то десяток наверняка. Но ты прав, – обратился он к Винникову, – так это оставлять нельзя, вопрос надо закрыть – ну, хотя бы затем, чтобы больше о нем не думать.

– Вот-вот, – согласно покивал головой Владимир Николаевич. – У тебя есть на уме что-нибудь конкретное?

– Да как тебе сказать… – Беглов, который до этого полулежал, опираясь спиной о горячий клепаный борт казанки, выпрямился и пересел на скамью, поближе к Владимиру Николаевичу и подальше от генерала с его бутафорскими рыболовными снастями и склонностью к бессмысленным высказываниям. – Планом это, конечно, не назовешь – так, черновые наметки…

– Я весь внимание, – серьезно сказал Винников и как бы невзначай поправил воротник легкой курточки, чтобы тот не перекрывал спрятанный под ним микрофон. – Давай обсудим, одна голова хорошо, а две лучше.

Его превосходительство, не получив приглашения принять участие в дискуссии, пренебрежительно фыркнул, демонстративно повернулся к приятелям спиной и закурил, наблюдая за неторопливой, размеренной жизнью млеющей на предвечернем солнышке природы.