Андрей Воронин - Комбат. Механик для легионера

Из всех охотников за наследством только Михаил не спешил отправляться в дальнюю дорогу. И на то были веские причины. Желая доказать свою преданность, человек из ближайшего окружения Графа выдал ему главную тайну завещания. Человек этот, по кличке Метис, сказал Михаилу:

– Неужели ты думаешь, что ваш отец мог целиком положиться на случайность? Я своими глазами видел эти завещания. Там на каждом написано по восемь имен и фамилий. Больше того, есть фотографии всех детей Владимира Ивановича. Так, на всякий случай, поскольку в России элементарно найти полных тезок любого из вас. Ваш отец решил исключить возможность юридического казуса. Ведь человек, случайно нашедший завещание, мог отыскать Андрея Царюка или Олега Драгуна и формально на законных основаниях требовать свою долю. С фото у него такой номер не пройдет!

– Интересно, – задумчиво произнес Михаил, глядя куда-то в область уха собеседника. – Выходит, я могу взять любого напарника, посулив ему хорошее вознаграждение. Замечательно, а то я слабо представляю себе Амазонию. Там же никаких курортных мест. Рядышком есть, а на самой Амазонке ни черта! И климат там, говорят, ужасно вредный для здоровья европейца. Чем меньше пробудешь, тем лучше.

Позднее Михаил усовершенствовал свою идею, решив, что здоровее всего будет, если он вообще туда не поедет. Отличная мысль, учитывая количество экстремалов, расплодившихся на Руси. Видимо, после лихих девяностых жизнь стала казаться некоторым людям слишком пресной. Адреналин бродил у них в крови, требуя риска и опасных приключений. Михаил нашел человека, проведшего без малого год в Амазонии.

Правда, этот человек хотел теперь отправиться на Борнео, но амазонские странствия привели к тому, что его финансы пели тоскливые романсы. Михаил предложил страннику, самонадеянно называвшему себя Одиссеем и при этом отзывавшемуся на простое русское имя Семен, на выбор два варианта. Либо он получает сто тысяч независимо от результата экспедиции, либо двадцать пять аванса и триста в обмен на завещание. Если бы Одиссей выбрал первый вариант, Михаил незамедлительно указал бы ему на дверь. Но путешественник, ознакомившись с картой, ведущей к первой подсказке, без раздумий раскатал губу на треть миллиона. Да еще тихо, но внятно пробормотал насчет того, что труднее сложить два и два, чем найти завещание. Практически без перерыва он намекнул на увеличение аванса, мотивируя это инфляцией и большими накладными расходами. Через минуту выяснилось, что Семен хочет взять с собой троих напарников. Драгун резонно поинтересовался:

– Зачем вам столько помощников?

– Допустим, если перебраться с одной речной протоки на другую, то трое волокут лодку, а один – вещи. Ну и в других ситуациях тоже.

Михаил ядовито усмехнулся:

– Знаете анекдот насчет того, сколько надо милиционеров, чтобы вкрутить лампочку?

– Что-то слыхал. Кажется, пятеро.

– Нет, шестеро. Один забирается на стол и вставляет цоколь лампочки, четверо, держась за углы стола, начинают его вращать, закручивая лампочку, а шестой бегает в обратном направлении, чтобы у того, на столе, голова не закружилась. Вы, мне кажется, хотите вкрутить лампочку именно таким способом.

– Но я же не могу отправиться в Амазонию один. Это, знаете ли, не в соседний магазин за пивом прогуляться!

– Хорошо, хорошо, пусть вас будет трое, идеальное число для русского человека.

На том и порешили. Взяв своих двух ближайших сподвижников, Одиссей отправился на поиски завещания.

Задача, стоявшая перед ними, только на первый взгляд казалась простой. Мол, опытные путешественники на месте быстро разберутся. Если бы!

Кто-то сказал, что для человека, вступающего в джунгли, бывает только два приятных дня. Первый, когда ослепленный их чарующим великолепием и могуществом, он думает, что попал в рай. И последний день, когда он, близкий к сумасшествию, бежит из этого зеленого ада!

Действительно, заманчивая картинка на деле превращается в жестокое испытание. В джунглях трудно идти, причудливые лианы и ротанги густой сетью опутывают и без того непроходимые дебри. Без хорошего ножа или топорика далеко не уйдешь. Но и с топориком прошагаешь немногим дальше. Вокруг никакого ветра, ни малейшего дуновения. Воздух неподвижен, насыщен парами воды и углекислого газа. Пахнет гнилью. Сырость невероятная – до ста процентов относительной влажности. И при этом жара, днем столбик термометра редко опускается ниже сорока градусов. Без привычки в такой удушающей атмосфере топориком особо не намашешься. Очень быстро захочется без сил упасть в траву. А нельзя! Во-первых, самой травы фактически нет, повсюду мох. Во-вторых, можно очень неудачно упасть, поскольку во мхах шныряют представители многочисленной тропической фауны. И далеко не все из них являются лучшими друзьями человека. Скорее – наоборот. В джунглях мелкие виды обеспечивают себе выживание двумя способами: либо многочисленностью, либо разными видами химической защиты. Насекомые здесь горькие на вкус, отвратительно пахнущие или ядовитые. Поэтому не стоит падать на мох!