Виктор Доренко - Золото Рейха

— А вот я думаю, ты задержишься. Причем надолго, — нахмурился надзиратель.

Феликс в ответ на это грозное предупреждение принял бесшабашный вид и добродушно улыбнулся: дескать, что вы такое говорите, гражданин, то есть герр начальник, неужели вы сами в это поверили. Золото какое-то… Женщины — вот что для меня дороже любого золота.

— Я знаю, что ты русский, — сказал тюремщик, — и меня интересует, что ты собираешься делать.

— Когда, герр надзиратель?

— После того как выйдешь отсюда.

— Когда я выйду отсюда, перво-наперво пойду в какой-нибудь дорогой ресторан и поужинаю с хорошенькой девушкой. А затем с ней буду развлекаться целую ночь.

— Так вот, послушай меня. Если бы ты поделился со мной информацией, я помог бы тебе.

— Пожалуйста, могу поделиться. — Феликс вновь беззаботно улыбнулся. — А почему бы вам, герр старший надзиратель, не обратиться к самому герру Моргенштерну и попросить его рассказать обо всем? А то может получиться испорченный телефон. Я могу что-то перепутать, назвать не тот город, не ту станцию. Вы же знаете, Союз был самой большой страной в мире…

— Знаю, знаю, — сухо процедил старший надзиратель и покинул камеру Феликса Колчанова.

А ее обитатель, едва за тюремщиком закрылась дверь, перевел дыхание, вскочил со стула и нервно заходил от стены к стене.

«Вот дьявольщина, — мысленно выругался Феликс. — И здесь стукачи! Ведь этот мерзавец может мне помешать. Надо держать ухо востро. Мне осталось три дня. Меня могут отравить, избить, могут сделать все, что угодно. Обидно будет».

Но три дня прошли. Старший надзиратель заходил еще пару раз, но так ничего и не добился. Феликс прикинулся дурачком, делая вид, что абсолютно не понимает, к чему клонит его тюремщик.

И тому в конце концов надоело возиться с этим русским. К тому же старший надзиратель был не очень-то уверен в том, что заключенный Моргенштерн в здравом уме. Все-таки возраст и притом столько лет за решеткой.

А вот Феликс все больше и больше убеждался в том, что старый эсэсовец говорил чистую правду.

«Да, старина, — думал сосед Моргенштерна по больничной койке, — тяжело же тебе пришлось. Как говорят у нас в России: видит око, да зуб неймет. Я бы, наверное, так не смог — спятил бы».

И Феликс попытался представить, как бы он вел себя на месте Моргенштерна. Он с Трудом мог себе представить, что сумел бы провести долгие годы в тюрьме, даже не попытавшись бежать. А старик только на закате жизни решился вырваться из этих стен и умереть на свободе.

«Что ж, правильно, — одобрил Колчанов такое мужественное решение. — И если кому-то там наверху будет угодно, чтобы я добрался до этого золота, я помогу, я вызволю тебя. И пусть мне придется даже истратить половину добытого, я подкуплю всю охрану этой тюрьмы, и ты, герр Моргенштерн, будешь свободен и умрешь там, где пожелаешь».

Наконец-то настал долгожданный час, когда Феликсу вернули его личные веши и проводили до ворот. Он посмотрел на здание, в котором провел целый месяц. Но тюрьма вовсе не казалась грозной, как знаменитые российские Бутырки или Кресты. Скорее она напоминала закрытую лечебницу. И вдруг у Феликса мелькнула мысль: «Да это же с виду точь-в-точь психушка! И может быть, Моргенштерн псих и меня заразил своим сумасшествием… Нет-нет, этого не может быть!»

Ворота открылись, и Феликс шагнул на свободную землю австрийской столицы. Естественно, он не ожидал, что кто-нибудь знает о дне его освобождения и будет его встречать. Но он ошибся.

Оказавшись за воротами тюрьмы, Феликс первым делом посмотрел на небо. Ему показалось, что по эту сторону стены оно совсем другое: густо-синее, а не то выцветшее небо неволи. И солнце светило по-другому, и дышалось совсем не так… Вспомнилось название старого фильма: «Это сладкое слово „свобода“. Немного успокоившись после первых вольных впечатлений, Колчанов посмотрел на улицу.

Неподалеку от ворот стояли две машины. За рулем голубого «Фольксвагена» сидела женщина в черных очках. Он тут же узнал Ханну, улыбнулся и темпераментно махнул ей рукой.

Женщина открыла дверцу и ступила на мостовую. И тут Колчанов глянул направо. Там у самой стены стояло желтое такси. За приоткрытой задней дверцей Феликс увидел Марину Езерскую. Девушка уже хотела выйти из машины, хотела подбежать к нему, как вдруг увидела, что первой он махнул Ханне, а ее даже не заметил.

Она в растерянности замерла, не зная, стоит ли ей выходить вообще. Если бы Колчанов мог разорваться пополам, подойти и к Ханне, и к Марине одновременно, он непременно сделал бы это. Но приходилось выбирать. Ханна остановилась, поняв, что девушка в такси тоже встречает Феликса. Он растерянно улыбнулся и остался стоять на месте, решив положиться на волю случая.