Александр Добродомов - Мытарства пассионариев

Но Седой зло ткнул скопца в бок, отчего тот крякнул и прикусил язык.

- Клим, твою…! Мелешь языком, как помелом метёшь! Это ж гэбэшник, в натуре! Я их за версту чую!

Андрей засмеялся:

- Ага, чекист с Лубянки. Ты, видать, уже того, совсем старый стал. Подумай сам: был бы я чекист, пришел бы я сюда один?

- Не, фрайерок, ты тут горбатого не лепи. Про попа ты только что с ходу приплел, для отмазки, потому как повязали тебя у америкосов. Что ж ты там делал, если знал, что поп у нас? Нет, вынюхивал ты именно америкосов! Вот они нюхальник тебе и прищемили, да и отправили сюда, к твоему паровозному знакомцу на расправу. Ну, чаво молчишь, как рыба об лед?

- На все твои расклады - тьфу и растереть. В поселении, где служил поп, обрисовали тебя один к одному, не спутаешь, так что искал я именно тебя. И именно ты со своими подельниками мог беспредельничать: воровать, похищать, убивать.

А к американцам я попал, потому что погнался за волохатым амбалом. Думал, что он по вашей наводке озорничает, а потому приведет прямо к вам. А он, вишь, привел к американцам. Ну и что это поменяло? Да ничего! Дал себя стреножить, потому что увидел вот этого кадра. Потом - вертолет и нате, наше вам с кисточкой! Ну что, правильно я все рассчитал?

- Ты хочешь сказать, что все это время пёр прямо ко мне?

- С самой первопрестольной!

- Ушлый ты, фрайерок. Уж больно неправдоподобно, потому как дюже складно.

- Врет, гнида! Да врет же, Клим, ну ты что! - не вытерпел бритоголовый.

- Закрой хавальник! Продолжай, фрайерок.

- Чё продолжать? Все просто, как дверь: я - вот он, священник - у вас, а большие люди в Москве ждут результата. Всё.

- А ежели мы его уже чик-чирик? Да и тебя сейчас заодно?

- Ну, это вряд ли. Он наверняка жив, а насчет меня. Короче, мы будем байки травить или перейдем к делу?

- Излагай.

- Нет, сначала я должен увидеть священника. Да и не здесь же и не при этом скопце говорить о серьезном деле!

- Седой, да разводит он тебя, ты что! - бритолобый вдруг с ужасом понял, что добыча снова ускользает из рук, что его обидчик снова может остаться безнаказанным. - Дай сначала я его обработаю по-своему, а потом будет видно.

Главарь сектантов осекся на полуслове: седой бандит молча метнул такой взгляд, что у Андрея больше не осталось сомнений, кто здесь главный. Значит, расчет оказался правильным.

- Ладно. Пойдешь со мной. Если правду баешь и мне с этого светит интерес - будет тебе свиданка. Но если порожняк гонишь - порежем на ремни.

И, повернувшись, к бритолобому, коротко бросил:

- Расстегни браслеты и поди пока.

- Но, Седой!..

- Всё! Пока иди. И жди от меня вестей. Иди, говорю! И вертолетчика пока забери с собой. Мне лишний рот ни к чему.

Скопец потоптался немного между могилками, с досадой плюнул, мотнул головой одному из бандерлогов, чтоб тот расстегнул цепи, и резко зашагал прочь.

- Пошли, что ли.

Старый бандит заковылял с кладбища. Рядом с ним шел Андрей Марченков, один из лучших морских диверсантов России, а, следовательно, и мира. Но бывший вор в законе Седой об этом не знал.

Расстояние, которое можно было пройти за пять-семь минут, Андрей с Седым прошли за двадцать. За все это время ни один из них не проронил ни слова - своего рода поединок «на слабачка»: кто первый заговорит, то есть кто первый замельтешит. Андрей мельтешить не собирался.

Бывший лагерь заключенных, или теперь поселение, сохранил общую лагерную конфигурацию: по периметру высокий забор с колючкой и четырьмя вышками по углам, четыре одинаковых одноэтажных жилых барака, домик администрации (надо полагать, теперь дом Седого), пару каких-то сараев, склад, погреб, плац посередине лагеря и небольшое бетонное сооружение с решетками на краю плаца (видимо, карцер). Людей было немного, и все они выглядели одинаково серо. Детей не было видно вовсе. На домике администрации (Седого), как нечто чужеродное и нелепое, сверкала тарелка спутникового телевидения. Андрей, кивнув в сторону тарелки, спросил:

- Ну как, в курсе всего, что творится в мире?

- А-а, ты про это. Смотрю. Скажу тебе одно: везде бардак и полный беспредел. Как ни западло признавать, но при усатом был порядок. Всех строил, и ту же Америку. А сейчас те, кто наверху, ведут себя хуже петухов опущенных. Ладно, пришли.

К ним подошли несколько мужиков в одинаковых серых рубахах и с физиономиями, про которые когда-то смачно сказал писатель Микки Спиллейн: «По этой морде били всем, кроме ковша от экскаватора». Подошли молча, ожидая указаний своего пахана.