Лев Пучков - Полигон смерти

Публика на эту возню внимания не обращала. Наверное, это было для всех обыденностью, а я сделал вывод, что у бабушки в чёрном явные проблемы с головой и надо с ней того… поосторожнее.

Вскоре пришла Катя, груженная внушительным тортом и пакетами с конфетами: подарками от спонсоров конкурса.

Компания встретила арт-мастера восторженными возгласами, а Нинель отправилась на кухню за чайником (я заметил, что кроме Нинели на кухню никто не ходит, видимо, для всех прочих это некая заповедная зона).

Пока Катя разоблачалась и выкладывала сладости, я критически смотрел в огромное настенное зеркало, пытаясь оценить своё состояние.

Увы, толком так и не оценил. В зеркале покачивалось и расплывалось нечто опухшее и невнятное, но уже без тампонов в носу, видимо, потерял где-то.

Вот это химия! Хмм… Оказывается, местная наливка имеет интересный эффект.

Де-юре я пьян чуть меньше чем в стельку: всё вокруг плавает и качается, я как будто под водой, в висках слегка постукивает, а звуки окружающего мира заходят в меня через макушку, а не через уши, причём с заметным опозданием — движения губ окружающих не совпадают со «звуковой дорожкой».

Де-факто я мыслю вполне здраво и ясно и даже с ходу придумал модель поведения, которая в этой непростой ситуации, пожалуй, была единственно верной.

Модель была такая: «стыдливое отстранение».

Я пьян, что само по себе огромный минус в глазах любой приличной девушки, кроме того, я отвратительно выгляжу (даже без тампонов — ещё тот уродец). В связи с этим мне стыдно и неловко перед Катей, и как человек чрезвычайной скромности я не стремлюсь в таком состоянии навязывать ей своё общество. Я стыдливо отстраняюсь по примеру унылого баса-профундо и отдаю всю инициативу в Катины руки. Захочет общаться — пожалуйста, не захочет — нормальное желание, я бы и сам с таким пьяным крокодилом не стал любезничать.

Методика сработала. Катя выпила наливки, подсела ко мне поближе и стала живо интересоваться, что занимательного произошло в её отсутствие, и как я нахожу местную «культурную элиту». Понемногу мы разговорились, быстро нашли общий язык и вскоре у меня было такое чувство, что мы с Катей давно знакомы и у нас масса точек соприкосновения.

Я с глубоким удовлетворением отметил, что у нас с Катей вполне многообещающие перспективы: если девушка позитивно воспринимает меня, такого страшного и пьяного, то что будет, когда я протрезвею и обрету нормальный вид? Думаю, всё будет как нельзя лучше.

Мой унылый оппонент так и хранил гордое молчание и старательно от нас отворачивался, наполняя окружающее пространство флюидами презрения и скорби.

Что ж, извини, дружок, но… ты должен объективно оценивать себя и свои позиции в этом мире.

Эта девушка не для тебя. Прими это как данность. Ты уж стар, ты уж сед, с ней тебе не… Пфф… В общем, ты не выдерживаешь никакой конкуренции с таким московским принцем, как я, — даже слегка побитым и опоенным местной химией на сливах… Икхх! Ой…

Катя немного «потусила» с нами, час или больше, время не считал, не до того было. Мы с ней даже разок станцевали: металлист удружил, откопал где-то вечнозеленый «Клён», поставил и торжественно объявил:

— Дамы приглашают кавалеров!

Не помню, приглашала меня Катя или я сам проявил инициативу, но пока «шумел клён», мы потоптались в толпе, стеснительно прижимаясь друг к другу, и это было прекрасно. Совсем как на школьном вечере, впервые в жизни с девочкой из параллельного, с которой до сей поры только тайком обменивался взглядами и смущённо краснел при этом. В общем, романтика и ностальгия — спасибо местным рокерам.

После танца Катя неожиданно засобиралась домой. Я решил было, что это на неё так повлияли пять минут в обнимку со мной, и чуть было не впал в депрессию, но Нинель успокоила: Катя весь день на ногах, очень устала, переела сладкого, её тошнит, болит живот и, кажется, даже небольшая температура. Так что ей в самом деле лучше всего сейчас пойти домой, а Нинель её проводит.

Что ж, раз врач так говорит… А нельзя ли мне тоже пойти провожать Катю?

Нинель сказал, что это не обязательно. У них тут не шалят, девушки без опаски гуляют по улицам в одиночку, и Катя живет совсем рядом. Но если я настаиваю…

Разумеется, я настаиваю!

Мы пошли в прихожую, Кати там не было, но из санузла (здесь он совмещенный, это я заметил, когда Нинель обрабатывала мои раны) доносились вполне характерные звуки. Что ж, в самом деле тошнота, а я-то уже начал подозревать, что это всё придумано, чтобы отвязаться от меня.