Баян Ширянов - Последняя битва Пономаря

Пашка-Кулак, восседавший по левую руку от Шамана и Ухват, занявший место справа, наперебой подсказывали освободившемуся кто именно сейчас произносит здравицу в его честь.

– Этот жирный – хозяин стекольного завода… – шептал Андрюшка Ухват.

– Подлец еще тот. – Вторил Ладушкин. – Организовал сбор вторичной посуды по бросовым ценам и так на этом наваривает.

– Но все его работники – уже у нас!

– А этот гусь – заместитель генпрокурора.

– А этот коротышка – депутат…

– Этот – заместитель директора банка…

– Этот – нефть…

– Этот – золото…

– Этот – власть…

– Этот – деньги…

– Этот – поп…

– Этот – мафия…

Уже через час все гости были для Михаила Львовича на одно лицо. Этого времени хватило недавнему заключенному, чтобы напиться, что называется, до синих помидоров. Бутылки «Наполеона» ему оказалось мало, он потянулся за стоявшей неподалеку пузатой баклагой шотландского виски, не удержал равновесия и, если бы не Апостолы, позорно стащил бы на себя всю скатерть. Но Грибоконя вовремя подхватили.

Едва Шамана поставили на ноги, весь огромный зал моментально замер. Даже оркестр, наигрывавший что-то блатное и лирическое, сразу же умолк.

– Спасибо! – Выкрикнул Михаил Львович и его моментально стошнило.

Но того, что произошло потом, не мог представить и вообразить даже самый смелый полет фантазии только что освободившегося.

Все, кто был в зале, ринулись к нему! Апостолы, подхватив Грибоконя под мышки, резво поволокли его прочь, а он, расфокусированным взором смотрел и не понимал ровным счетом ничего. Все гости, банкиры, политики, коммерсанты, их подруги и жены разом накинулись на небольшую, сравнительно, лужу, извергнутую его желудком. Они старались ухватить хотя бы капельку из нее и немедленно отправить в свой рот. Конечно, хватило не всем. Завязалась драка. Женские визги перемежались со смачными ударами, кто-то даже несколько раз выстрелил, посыпались куски потолка, но даже это не остановило словно сошедшую с ума толпу. Все продолжали пытаться ухватить, урвать, дотянуться до исторгнутых Михаилом Львовичем масс.

От такой дикой картины Грибоконь протрезвел почти сразу. Он и его Апостолы оказались в каком-то подсобном помещении ресторана. Вдалеке все еще шумела драка.

– Ну, брат, и устроил ты нам вечеринку… – Покачал головой Андрей Николаевич.

– Ты объясни мне… – Шаман порылся в карманах в поисках платка, затем, махнув на него рукой, вытер губы рукавом своего костюма. – Почему они бросились?

– Так ты же нынче типа живого Бога. – Простодушно выдал Ухватов. – И твоя блевотина – типа – твоя плоть… Вот они и возжаждали причаститься…

– Я??? Бог??? – Что есть мочи заорал Михаил Львович. – Вы что, охренели все тут???!!!

– Тихо, тихо… – Замахал на него Павел Самсонович, но было уже поздно. Привлеченный криками персонал ресторана тоже был не против докоснуться до живого божества и Грибоконю со Апостолы пришлось спасаться банальным бегством.

Уже в машине, проводя ревизию оставшегося на нем, Шаман обнаружил, что остался практически голым: не нем остались лишь трусы, один лаковый ботинок, да ворот от рубашки. Все остальное досталось ликующей толпе.

– Мужики… Это надо прекращать. – Вздохнул Михаил Львович. – Не гожусь я на такую роль.

– Поздно, Шаман. – Покачал головой Пашка-Кулак. – Поздно… А на счет роли ты не беспокойся… Что-нибудь придумаем…

После этих слов Грибоконь вдруг понял, что все уже давным-давно и придумано, и продумано… И ему ничего больше не остается делать, как плыть по течению и рыпаться…

1.

Простой разговор с наркозомби дал Игорю Сергеевичу гораздо больше, чем он даже мог раньше предположить. Если прежде у Дарофеева было некое предубеждение против «наркоэнергетических технологий» Гнуса, даже не столько против них самих, сам-то целитель никогда бы и не подумал пользоваться подобными преступными методами, а против тех «продуктов», которые они выдавали, то нынче он взглянул на этих людей, своих телохранителей, полностью другими глазами. Наркобоевики как-то сразу перестали быть для Пономаря простым пушечным мясом, а превратились в уникальных по своим возможностям личностей. Те суггестивные методы, которыми действовал Даун оказались не только просты и совершенны, но и без проблем проникали за защиту «благодати». Они так глубоко потрясли биоэнергетика, что он немедленно решил испробовать новое умение на окружающих, чем поверг в немалое смятение вернувшихся «неподдающихся».