Владимир Угрюмов - Дикий

Я открыл глаза и не сразу вспомнил, где нахожусь. Но вспомнил и помрачнел, спустился к каналу и сполоснул лицо. Засунул стволы за пояс и подпрыгнул несколько раз, проверяя, как они держатся. Отлично. Под рубахой их вообще не видно.

Ровно в девять я уже подруливал к кафешке. Анверовской машины не было видно, но несколько других машин уже стояло. Закрыв тачку, спустился в кафе и сел за столик спиной к стене, чтобы сзади никто не смог подойти. Скоро в зале появилась Лика и сразу же подошла ко мне:

— Что-нибудь закажешь?

— Кофе и апельсиновый сок. Мой дежурный завтрак.

Она вернулась через минуту, и я с удовольствием сделал глоток из чашечки.

— Как вчера добрался до гостиницы? — спрашивает она. — Что тебе Анвер сказал?

— Все нормально, — успокаиваю я Лику. — Не уверен, правда, что мы с Анвером поняли друг друга, но это ничего не меняет. Ты мне нравишься, а не он.

Девушка заметно смущается и отходит к другому столику, куда подсели новые посетители. И тут — в зале даже света как-то меньше стало — я вижу, что на меня надвигается нечто огромное, настоящая гора в человеческом обличье. Вблизи таких здоровяков мне видеть не приходилось. «Гора», стараясь не раздавить стул, усаживается напротив. Молчит пока — только громко дышит. Если он в меня кулаком попадет, то я вывалюсь на улицу вместе со стеной. «Гора» начинает что-то бормотать в том смысле, что, мол, сейчас отправимся на прогулку и пусть я не рыпаюсь — просто так выйти уже не удастся. Откуда ни возьмись — еще трое местных мудозвонов оказываются рядом. Тут уж поздно думать. Без замаха бью «горе» пальцем в глаз, вскакиваю, резко рублю «гору» по шее ребром ладони. Шея у него, бля, железная! Ногой опрокидываю стол на сидящих напротив. Двое оказываются под столом. Успеваю выхватить ТТ и бью стволом в лицо третьему, опрокидываю мудозвона на пол. Но это, ребятишки, еще не все! Передергиваю затвор и вдавливаю ствол в голову «горы».

— Всем сидеть! — кричу как можно громче. — Никому не двигаться!

Краем глаза вижу, как Лика, стоя возле бара, закрывает в ужасе лицо руками, а бармен тянется к телефону. Вскидываю ТТ и стреляю по аппарату, который разлетается в пластмассовые дребезги. Хороший ствол, только громко бьет…

— Всем лечь на пол! — кричу, и все поспешно ложатся.

Неожиданно в зал входит Анвер, а с ним еще двое с пушками. Не даю им задуматься, стреляю поверх голов и приказываю бросить оружие, что те и делают без промедления.

— Вам тоже! Лечь, руки за голову.

Парни ложатся, и только Анвер стоит спокойно, глядя на меня с интересом и недоумением.

— Ну ладно, — говорит он. — Опусти пушку. На сегодня хватит.

— Пожалуй, хватит, — отвечаю ему. — Только я не уверен.

Он делает шаг ко мне, становится почти вплотную к стволу.

— Все. Перестань. Поедем лучше со мной, а то менты услышат, и придется с ними разбираться.

Вижу, как Лика плачет возле бара, и убираю пистолет. Подхожу к ней и чуть касаюсь плеча. Сказать мне нечего! Анвер уже в дверях, и я, переступая через лежащих, следую за ним. На своей «девятке» Анвер петляет по улочкам, и наконец мы останавливаемся возле одноэтажного дома с ухоженным садом. Анвер отпирает дверь, и мы входим внутрь. В комнатах приличная, хотя и не модная мебель, вазочки, телевизор, но порядок такой, что кажется — здесь никто не живет. Я провожу пальцем по серванту — пыли нет.

Анвер говорит, заметив мои действия:

— Это дом нашей мамы. Она умерла полтора года назад, но Лика все убирает здесь.

— Понимаю.

— Ты ведь в гостинице не остановился?

— Если проверял, то зачем спрашиваешь?

— Если хочешь, можешь жить здесь. — Анвер кладет ключи на стол. — Так как?

Киваю согласно, а затем интересуюсь:

— Почему такая перемена в отношениях?

Анвер подходит к окну и отвечает не сразу. На фоне окна хорошо видны его жилистая несколько сутулая фигура и выразительная форма головы.

— У тебя где-то возникли осложнения, — наконец проговаривает Анвер. — Если согласишься помогать мне, буду рад. Решишь уехать — оставишь ключ в почтовом ящике. С этой минуты у тебя в городе проблем нет. Отдыхай пока и… подумай до утра. Если нужны деньги…

От денег я отказываюсь.

— К утру я все обдумаю, — говорю Анверу. — Спасибо за гостеприимство. Вот ключи от «шестерки». — Достаю ключи из кармана и отдаю. — Ствол не отдам. Сопляку рано еще пользоваться этой игрушкой.

Первый раз вижу, как Анвер улыбнулся.

— Ладно, — соглашается он и уходит, оставив меня наедине со своими мыслями. Мыслей много, но одна из них очевидна: мои скромные возможности в этом городке оценили… Не успеваю и эту мысль додумать до конца — падаю, падаю, падаю прямо в одежде на кровать: спать.