Геннадий Паркин - Уран для Хусейна

У обувного магазина приткнулось штук пять машин, но Вячик прямо направился к кофейного цвета «двадцать первой» «Волге» со старым черным номером серии «ЮБЦ». Я немного в этом разбирался, а потому спросил:

— Твой друг, что ли, в колхозе живет?

— Да нет, машина Валеркиного тестя, сам он по доверенности ездит. А тесть то ли в Пушкино, то ли в Чехове живет, точно не знаю. Нам с тобой без разницы, лишь бы бегала, — ответил Вячик и легонько постучал по крышке «Волги».

Передняя дверца распахнулась, и на нас глянуло круглое черноусое лицо водителя.

— Привет, мужики. Ныряйте в салон, не задерживайтесь. Ну что у тебя опять стряслось? — вопросительно уставился на Вячика Валера, когда мы забрались в машину.

— В твоих интересах, старик, знать поменьше. Я попросил, ты мне на пару дней машину дал. Чисто по-дружески. К тебе же просьба — сейчас подъедем к моему дому, ты пойдешь, заберешь Татьяну и отвезешь ее к себе на Пески. Пускай день-два у вас поживет. Я сейчас Таньке записку черкану.

— Влез куда-нибудь? — почесал переносицу Валера. — Не можешь ты, Вячик, без приключений. Чем я еще помочь могу?

— Только тем, что уже сделал и сделаешь. Я имею в виду Татьяну. Все очень серьезно, но мы как-нибудь вывернемся, — кивнул Вячик в мою сторону, — вон у меня какой помощник.

— ГАИ остановит, сразу звони дежурному по городу. Я предупрежу, — сменил тему Валера, — техпаспорт в бардачке, а права, надеюсь, у тебя свои имеются.

— Спасибо, старик. Имеются конечно. Не томи, поехали.

Мы пронеслись по Пресненскому валу, на углу улицы Климашкина расстались с Валерой и медленно подъехали к Драконову месту жительства.

— А Валера что, мент? — спросил я у сосредоточенно изучающего темноту пустынного двора Вячика.

— Менты с Драконом вместе нас сейчас ищут, — обиделся за друга Вячик. — А Валерка в МУ Ре работает, замначотдела и вообще хороший парень.

«Хороший мент — мертвый мент», — вспомнил я присказку, но вслух повторять ее не стал. В данной ситуации Валера действительно выступал в роли хорошего парня, а вот попади я к нему в лапы за свои прежние грехи…

Два часа мы добросовестно прочесывали Пресню, но ни самого Дракона, ни его «двойки» так и не засекли. Налет на баню заставил его, видимо, насторожиться. Правда, по настоянию Вячика, мы только ездили и смотрели, в контакт ни с кем не вступая. Он считал, что дать обнаружить себя раньше времени равносильно самоубийству, и я не спорил. Ментовские методы — его конек, чего уж тут спорить.

Поскольку у Валерки, кроме кофе и сахара, на Вишневского ничего не водилось, заскочили в дорабатывающие последние минуты «Бега». Вячик пошептался со знакомой официанткой, дал ей пятьдесят рублей, и вскоре мы возвратились к машине с огромным пакетом деликатесов и двумя бутылками шампанского. Водку Вячик брать не стал, решив уподобиться гвардейским офицерам, распивавшим по утрам перед дуэлью бутылочку «Дон Периньон». Что-то вроде дуэли нам завтра и предстояло.

У Верки были гости. Журнальный столик, выдвинутый на середину комнаты, украшали разномастные заморские бутылки, стены резонировали мелодичными воплями «Бони М», в плотном сигаретном дыму мелькали длинные ноги двух лихо отплясывающих девчонок, а на тахте рядом с Веркой развалился какой-то незнакомый парняга с пиратской повязкой на глазу. Вся компания была уже в приличном подпитии.

— Ребята, — вскинулась нам навстречу Верка, — а у меня гости. Сашка с войны вернулся.

— Видим, что гости, — сунул я ей в руки пакет с продуктами, начиная понимать, что поспать сегодня вряд ли удастся.

— Сашка, познакомься с моими друзьями, — обернулась к одноглазому Верка и поволокла пакет на кухню. Мужик вырубил магнитофон, и мы познакомились.

Первый Веркин муж, Саша, был офицером-десантником. Отец его, полковник Генерального штаба, имевший свои представления о воспитании, помог сыну лишь раз в жизни, протолкнул на спецфакультет Рязанского училища ВДВ. Факультет готовил кадры для спецназа и настоящих мужчин. Сашка с отличием его окончил, женился на Верке и отправился служить в учебный центр, куда-то на Кавказ.

Кавказский плен — так называла год их совместной жизни Верка — быстро ей надоел. Сашка удерживать жену насильно не стал, они легко разошлись, но навсегда сохранили самые дружеские отношения. Приезжая в Москву, бывший муж всегда находил время повидаться с несостоявшейся супругой, ему очень нравилось прожигать жизнь в ее компании.

На этот раз он приехал из Афганистана, где, миролюбиво защищая интересы Кремля в составе десантно-штурмовой бригады особого назначения, геройски влетел под разрыв минометной мины. Папа, ставший теперь министерским генералом, устроил его на лечение в Кремлевскую больницу. Сашка отлежался в престижной клинике, зализал почти все боевые раны, но получилась неувязка с правым глазом. Папа вновь шевельнул связи и пробил направление в филатовскую клинику, под Одессу, куда Сашка и собирался стартовать через пару дней. Но перед отъездом решил гульнуть в столице, расфуговать кровью заработанные чеки. Уболтав на это дело двух хорошеньких медсестер из Кремлевки, он полдня зажигал по московским кабакам, а на апофеоз закатился к бывшей супружнице.