Эдгар Дубровский: Холодное лето 53-го

Уже неторопливо вышел он из сарая, покосился на открытое окно. Из-за занавески Крюк следит, будет ловить каждое слово, жест, заподозрит — тут же выскочат, и старуху придушат, и…

— Зайди по дороге к Манкову, — раздельно и громко, как ему приказали, сказал Зотов. — Покажи ему, вот, керосин, мол, брала у меня. Так?

Он сверлил ее взглядом. Она кивнула, не понимая главной его заботы.

— Скажи ему: пусть придет, дело срочное для него есть.

— Ага, зайду, зайду! — она суетливо взяла бутылку. — Спасибо тебе, век не забуду.

Старуха вышла за калитку.

— Да не махай ты бутылкой, неси нормально! — процедил он.

— А! — Она повела плечом. — Не пролью.

Зотов вернулся в дом. Крюк пристально смотрел на него. Зотов взгляд выдержал.

— Может и не прийти, — сказал он. — Я ему не начальник.

— Не придет, значит плохо позвал, — сощурился Муха.

— Старуха к менту зашла, — доложил с чердака Витя.

В комнате стало тихо, только Шуруп вдруг засвистел «Мурку», но тут же смолк под взглядом Крюка.

Лузга проснулся на ветхом брезенте в предбаннике бани, стоявшей дальше остальных, у самого впадения ручья в реку. Потянулся, стал на четвереньки и выполз на свет.

Река дымилась. Солнце еще не поднялось над тайгой.

Лузга выпрямился, сел на скамью и откинулся на стену бани, далеко вытянув ноги.

Манков, в галифе и майке, вышел из нежилой избы, которую занимал, наезжая в деревню, повозился с калиткой — она косо висела, петля отошла, и пошел к фактории. На полдороге взгляд его привлек какой-то пестрый комок на тропе. Он присел на корточки и развернул измазанный дегтем портрет. Хмыкнул Манков весело, не перевернул бумажку, не осмотрел, отбросил в сторону и выпрямился. Оглянись он сейчас, он бы увидел надпись! Но он не оглянулся. Пошел к фактории, насвистывая.

У них все было рассчитано. Но когда Манков, войдя, задержался у калитки и стал двигать ухоженной дверцей, сравнивая ее со своей, у Шурупа не выдержали нервы: распахнув дверь сарая, он выставил руку с обрезом двустволки и, не целясь, выпалил в сторону Манкова, который секундой раньше отпрыгнул в сторону. Все же одна картечина задела его. Манков прыгнул через забор и побежал. Из окна выстрелил из «ТТ» Крюк — и попал. Но Манков бежал, бежал по-открытому, напрямую, а выскочившие за ограду бандиты выцеливали его. Опять выстрелил Крюк, Манков упал, но тут же вскочил и с той же силой побежал дальше, к своей избе. Выпалил Шуруп с неизвестным результатом. Михалыч целился, оперев охотничий карабин на столбик забора. Барон стоял позади с ружьем в руках, и не стрелял. А Витя бежал стороной, но не успевал пересечь путь. Манков вломился в калитку, и тут выстрелил Михалыч. Манков согнулся, прошел к дому несколько шагов, остановился и упал назад. Витя перемахнул забор. Простреленное в нескольких местах тело Манкова еще дергалось, выгибалось. Прицелившись из нагана, Витя выстрелил в него раз, другой… Хотел и третий, но услышал крик Барона:

— Хватит, ты! Патроны береги, кретин!

Витя отрезвел, убрал наган, вошел в сени и тут же вышел с автоматом в руках.

За заборами, в окнах появлялись перепуганные старухи.

— Муха, бери Витю и этого, — Крюк показал на Зотова. — Загнать всех в дома, взять те два ствола, и чтоб никто не вылезал. Михалыч, погляди, что у них там с лодками. Шуруп, со мной на пристань.

Зотов сказал Крюку твердо:

— Бабу на пристани не троньте.

Крюк пожал плечом, взял у Вити автомат и быстро пошел к пристани. Шуруп — за ним. Через некоторое время пошагал туда и Барон.

Лида прятала Сашу. Та ерепенилась, страх еще не дошел до нее.

— Да почему я?! А ты? Что я — маленькая? Что они мне сделают-то?

Мать рывком повернула ее к себе и сказала пальцами. Глаза Саши расширились.

Мать втолкнула ее в кладовку, где стояли ведра, швабра, ящик мыла. Приложила палец к губам и заперла дверь на висячий замок.

На палубу вышел Фадеич в фуражке, с рупором в руках. Вид его был грозен, он совершенно не понимал, что происходит.

Собаки бешено лаяли по деревне. Муха, изъявший в одном из домов малокалиберку, шел по улице и стрелял из нее собак. Негромкий хлесткий выстрел, и сразу вслед — визг и вой.

Витя толкнул калитку перед домом деда Якова.

— Дед с норовом, — сказал тихо Зотов, стоявший сзади.

От крыльца к ним молча метнулась большая собака. Витя спокойно взял прислоненные к забору вилы.

На короткий всхлипывающий стон собаки дед вышел на крыльцо с берданкой в руках.