Андрей Дышев - Отходной маневр

Тепло костра просачивалось через комбинезон и грело мне спину. Я рассматривал Дацыка. с тем сдержанным любопытством, с каким иногда смотрю передачи по телевизору о жизни змей, пауков и прочей гадости. Как ни странно, но Лера необыкновенно точно описала его внешность. Дацык в самом деле выглядел лет на тридцать пять, тело его было неразвитым, даже каким-то рахитичным, а лицо — по-рыбьи узким, будто на его голову нечаянно наступил слон и слегка сплющил ее с боков. Нам нем была давно вышедшая из моды кожаная куртка с капюшоном и веревочкой на поясе, раздутые на коленях потертые джинсы и высокие армейские ботинки. В сравнении с Альбиносом он выглядел как поваренок рядом с матерым поваром, но был намного шумнее, подвижнее и фонтанил командами и жестами во все стороны. Я легко поверил, что этот малоприятный тип, дабы чем-то нагнать на меня страху, мог убить водителя черной «девятки» Вергелиса.

— Так вот это кто! — вдруг со злой радостью протянул Дацык, приглядевшись к лицу Мураша, освещенному костром. — Очень любопытно… Хотелось бы узнать, зачем вы, сударь, к нам пожаловали? Ась?

— Ты его знаешь? — спросил Альбинос. Он сел на скамейку, ногой выдвинул из-под стола картонную коробку, достал оттуда бутылку и стал рассматривать этикетку.

— Он еще в аэропорту Минвод хвостиком волочился за Вацурой. Смею предположить, молодой человек имеет здесь свой интерес. — Дацык поднял взгляд на меня. — Я же тебя предупреждал, скотина, что за тобой плетется «хвост». А ты уши развесил и притащил его сюда. Что ему надо? Не догадываешься?

Альбинос поставил бутылку на стол и настороженно взглянул на меня. В хитрых глазах Дацыка отражались языки пламени. Лучше бы о своей проблеме Мураш рассказал сам, но он по-прежнему лежал, скрючившись как креветка, тяжело дышал, и вряд ли был способен произнести что-либо осмысленное.

— Под ледником погиб его отец, — сказал я. — Он хочет, чтобы я показал ему то место.

— А откуда ты знаешь, где погиб его отец? — тотчас задал он второй вопрос, кидая быстрые взгляды то на меня, то на Мураша.

— Вот что, — теряя терпение, произнес я. — Я выполнил все ваши условия. Теперь хочу увидеть Ирину. Сейчас. Немедленно!

— Привести? — спросила у Дацыка Лера, и уже шагнула в темноту, но Дацык резко выкрикнул:

— Стоять! С ума сошли? Вы только посмотрите — Вацура уже ставит нам условия! Он привел сюда этого одноглазого шпиона, а вы спокойны, будто ничего особенного не случилось!

Замолчав, Дацык поднял с земли палку, собираясь кинуть ее в костер, и вдруг с разворота врезал мне ею по лицу. Я не ожидал такой подлости и не успел подставить руку. Мне показалось, что перед глазами вспыхнула молния. Удар пришелся по лбу и брови, и, будь палка покрепче, у меня неминуемо бы треснул череп. Схватившись за лицо, я попятился назад и сел на траву. Теплая и маслянистая кровь хлынула из разбитой брови, как тосол из пробитого патрубка. Ну, сволочь, подумал я, прикидывая, чем мне лучше ответить — ногой или кулаком? Но Дацык, предвидя мою реакцию, тотчас подскочил ко мне и ткнул меня в лоб стволом пистолета.

— Я пристрелю тебя, скотина! — завизжал он, отчего у меня заболели уши. — Ты что думаешь о себе? Ты ноль, пустой звук, слизняк! Я раздавлю тебя и закопаю в леднике! Ты не будешь ставить мне условия, потому что ты уже наполовину труп, и тебе придется валяться у меня в ногах, чтобы я пощадил тебя!

— Прекрати! — крикнул на него Альбинос, и я впервые увидел его таким обозленным. — Оставь его в покое!

— Что я слышу, Альбино! Ты его защищаешь! Ты его балуешь! Но это обернется для нас большой бедой! Посмотри в его глаза! Он же готов кинуться на нас и перегрызть каждому горло!

— По-моему, после гибели дочери ты совсем отупел, — произнес Альбинос.

— А про дочь мне не надо напоминать! — сквозь зубы процедил Дацык.

Спор затих. Я продолжал сидеть, низко опустив голову, чтобы кровь с рассеченной брови капала на траву, а не на комбинезон. Чем дальше развиваются события, тем хуже. Ирина увидит меня с расквашенной рожей и поймет, что наше дело аховое. Вряд ли мой вид вселит в нее надежду и уверенность в благополучном исходе. Разумнее, конечно, дождаться утра, когда рана засохнет, можно будет умыться и кое-как привести себя в порядок. Даже если я уговорю Дацыка отпустить ее, все равно она уйдет с первыми лучами солнца, а не сейчас… Но все это лишь голос разума. Душа же вопит обратное: как хочется увидеть Ирину сейчас! И нет сил ждать утра.

Альбинос встал из-за стола, подошел ко мне и, взявшись за подбородок, приподнял лицо. Я почувствовал, как струйка крови защекотала мне щеку.