Андрей Дышев - Отходной маневр

— Значит, я заслужил именно такую благодарность от своего ученика. А ты как думала? Так часто бывает… Платок есть?..

— Ирина где? — спросил я Альбиноса.

— Недалеко, — коротко ответил Альбинос и опустился перед Мурашом на одно колено, осторожно тронул его за подбородок и повернул голову. Нахмурился, что-то едва слышно произнес и попытался приоткрыть опухший глаз. Мураш шевельнул губами и простонал.

— Эх, парень, — вздохнув, произнес Альбинос и поднялся на ноги. Он кинул на траву сноуборды и связал оба с двух сторон восьмеркой. На эти импровизированные носилки мы с Альбиносом переложили Мураша. Его трясло, он скрючился, прижимая колени к животу. Поза «младенец в утробе» придала ему совершенно беззащитный и несчастный вид.

— Ты не беспокойся, — сказал Альбинос, кивком головы показывая, чтобы я взялся за передний край носилок. — С твоей девушкой все в порядке. Она жива и здорова. Потерпи, не делай глупостей, и мы отпустим ее сразу, как придем на место.

— Не делай глупостей! — передразнила Лера, которой не по душе пришлось, что рекомендация была произнесена в слишком мягкой форме. — Только попробуй! Сразу дырку в голове сделаю!

И, подтверждая серьезность своих намерений, Лера вынула из-под комбинезона пистолет и покачала его на ладони. Мы с Альбиносом взялись за носилки — я спереди, он сзади. Нести Мураша на связанных сноубордах мне было все же легче, чем на своем горбу. Но скоро силы меня покинули, и я вынужден был часто останавливаться и опускать носилки.

Ледник погрузился во мрак, и если бы не скудный свет горных вершин, похожих на угасающие факелы, идти пришлось бы впотьмах и на ощупь.

Давно я не был в таком положении. Вместо того чтобы быть моим помощником, Мураш связал мне руки, вытягивал из меня последние силы. Только надежда, что все это кончится и я увижу Ирину, заставляла двигаться, что-то делать. Надо смириться и не усугублять ситуацию. Даже если дурочка станет стучать пистолетом по моему затылку.

Душу мою заполнили уныние и ожидание встречи с Ириной. Стыдно будет, если она увидит меня в таком виде. Ждет, наверное, рыцаря, героя! А припрется изможденное существо с тоскливыми глазами, да еще с носилками, на которых скрючился фиолетовый кассир. Альбинос своим пышущим здоровьем еще больше оттенит мою никчемность… Терзаемый тревожными мыслями, я не заметил, как пришли на знакомую до боли местность. Вот этот травяной склон с ухабом посредине, похожим на трамплин… Вот эта черно-серая, как невспаханная пашня, широкая полоса ледника… Эта гора напротив с прилепившимся к ней скальным обломком… В этих местах я провел целый месяц. Здесь я с бригадой спасателей пытался найти жизнь, даже в самых ее слабых проявлениях — как космонавты, прилетевшие на Марс. Тут я увидел силуэт человека, стоящего прямо на моем пути. Вспыхнул фонарик, и мне в глаза ударил луч света.

Почему так долго? — донесся из темноты незнакомый голос — по-женски высокий, чуть гнусавый, с нервным надрывом, словно человек только что вы шел из компании, где шли бурные и неприятные дебаты. — Я устал вас ждать!

— Убери свет, Дацык, — попросил Альбинос.

Луч фонаря осветил лицо Альбиноса, оттуда перескочил на Леру и задержался на носилках.

— А это еще что за урод? — удивилась темнота. — Я думал, барана к ужину несете.

— Парень неудачно съехал с горы, — ответил Альбинос. — Подержи его, а то у меня уже руки онемели!

— Выкиньте его в канаву, и дело с концом!

Теперь я вспомнил этот визгливый голос. Так это же тот самый злодей, который ставил мне условия по телефону, а потом отправлял мне письма по «мылу» и подписывался «Человеком». За ним я охотился целую неделю. Его фамилия Дацык. Теперь он стоит передо мной, спрятавшись в темноте.

Дацык сменил Альбиноса. Толкнув меня носилками, он зло крикнул:

— Уснул, что ли, скотина? Но-о! Пошел!

Свет фонарика ослепил, и я перестал что-либо видеть. Удивляюсь, как я не споткнулся и не грохнулся на землю.

— Ирина здесь? — спросил я Альбиноса.

— Здесь, здесь.

Постепенно глаза мои привыкали к темноте, и я увидел звездное небо, освещенную луной снежную вершину и яркое пламя костра.

Мы подошли к нему и опустили носилки на траву. Круг замкнулся! Я увидел грубо сколоченный стол и скамейки — сам их сколачивал из досок и бревен. За этим столом обедала и ужинала моя бригада. Здесь же мы составляли план работ на следующий день и принимали решения. В душе у меня сразу заныло от нахлынувших воспоминаний, большей частью неприятных, вызывающих тоску и боль. Никогда бы не подумал, что мне когда-либо придется вернуться в это место и дополнить столь странную компанию. Чуть выше — в темноте их не было видно — вросли в склон несколько туристских приютов, сложенных из булыжников, с глинобитными и рубероидными крышами и низкими дверными проемами, через которые, не согнувшись в три погибели, не пройдешь. Наверняка Ирина там. Знает ли она о том, что я уже здесь? Может, смотрит в маленькое подслеповатое окошко на костер и среди пляшущих теней уже различает меня? Меня начало трясти от волнения. Никогда еще наше с Ириной свидание не вызывало у меня такого нервного напряжения, такой оголенной чувственности, нежности и жалости к ней.