Андрей Воронин - Умереть, чтобы воскреснуть

Глеб представил двух сотрудников в каменном мешке. Перспектива двадцати пяти лет и надежда, что тебя не бросят. Себя на их место он поставить не мог, потому что ни секунды не тешил бы себя этой надеждой. На то он и внештатный агент, чтобы в случае провала не признавать в нем исполнителя воли государства.

— Как они в тюрьме догадались про сделку?

— Насчет этого он не рассказывал. Мы виделись всего один раз: сидели и курили в полной темноте.

«А мне зачем все знать? — задался вопросом Слепой. — Как еще меня можно использовать?»

Ответ был получен очень скоро. Но вначале подполковник последний раз прошелся по мидовцам:

— Они больше собственные Интересы отстаивают, чем державы. Я не имею в виду, что они продают Родину за деньги. Все не так грубо и пошло.

Просто за рубежом у всех этих людей хорошие связи и свои интересы. Их дети учатся за границей, их жены лечатся там, их мемуары там печатаются. Наша линия в международных отношениях только наполовину российская, а наполовину мидовская. Там, где не надо, наш МИД проявляет показную жесткость. Там где действительно нужна жесткость, они стремятся закруглить дело по-хорошему. Искусно втирают очки администрации президента.

«И ничего хорошего не заслуживают», — мысленно закончил Сиверов.

— Ничего плохого не станется ни с нашими мидовцами, ни с их золотыми детками. Детки займут приготовленные для них места, сами обзаведутся потомством — такими же урожденными мидовцами. Но нервы аристократам попортить стоит. Слегка опустить их на бренную землю. Чтобы не смотрели на страну как на большую фишку в своих переговорах.

— Не станется ничего плохого?

— Веденеев обещал, и я ему верю. У нас не служат люди с преступными наклонностями. Кстати, насчет заложников ты сам скоро сможешь убедиться. Я же тебе не просто так объясняю расклад.

Ты лучше всего подходишь для посредника. Через тебя он должен выставлять требования, через тебя получать ответ.

— Это новое задание?

— Считай как хочешь. Новое или продолжение прежнего.

— В конце мне опять предстоит сесть в лужу?

— Вряд ли. Пока не вижу в этом необходимости.

— По-вашему, мидовцы станут мне доверять как посреднику? Не заподозрят, что я с самого начала был в сговоре с капитаном?

— Они сами явятся с предложением. Увидишь.

За время их разговора городской пейзаж внизу успел измениться, закатное солнце спряталось за дома, зажглись цепочки фонарей. Цветы на клумбе казались теперь пластмассовыми, а статуя Маяковского — хромированной. Точно так же изменилось и освещение самого дела — дела о капитане ФСБ, который чудом спасся от двадцатипятилетнего срока.

— Если бы он просто пришел и откозырял: капитан Веденеев прибыл для продолжения службы?

— Продолжал бы себе служить. Он ведь ни в коем случае не стал неудобной фигурой. Никто другой не засвечивался по телевизору в качестве капитана Веденеева, не давал интервью о своем освобождении… Все хорошо, только он не хочет возвращаться.

Назначение посредником Сиверов получил легко и быстро. Формальное утверждение новой миссии оказалось более продолжительным. Почти одновременно с разговором на балконе гостиницы «Пекин» в приемную МИДа вместе с другой почтой доставили конверт без обратного адреса. Потом раздался звонок, и неизвестный голос предупредил, какой именно конверт надо срочно распечатать.

Внутри оказалось послание от Веденеева:

«С вами и теми, кого вы выберете, я ничего обсуждать не буду. Все переговоры через старшего охраны. Я перед ним в долгу, теперь хочу дать ему возможность проявить себя с лучшей стороны».

На следующий день в гостиничном номере «Пекина» состоялось «расширенное совещание» с участием представителя МИДа и родителей всей «пятерки» — некоторые из них специально прилетели в Москву. От ФСБ присутствовали подполковник Звонарев и один из младших офицеров, сопровождавших его в прошлый приезд в гостиницу.

Глеба пригласили участвовать только через два часа. Он догадывался, о чем шла речь в его отсутствие. Родители, конечно, обрушились с претензиями. Звонарев выставил свои контраргументы по поводу поведения «золотой молодежи». Припомнил наверняка и Миронов скандал в казино, и капризы Дениса по поводу свидания, и ложь Прилукских насчет похорон. Обсуждались, конечно, варианты поиска заложников и охрана отпрысков, оставшихся на свободе.

Обсуждение не было мирным. Когда Сиверов переступил порог, наэлектризованный воздух сильно вибрировал. Мидовцы сидели по одну сторону стола, не желая смешиваться с чужими. Пока Глеб усаживался, они неотрывно смотрели на него.