Андрей Воронин - Умереть, чтобы воскреснуть

Глеб по инерции выпустил еще несколько пуль, чтобы сковать активность противника. И только потом обнаружил отсутствие на прежнем месте мутных контуров плеча и ноги, согнутой в колене.

Ретировался бывший сослуживец или просто сменил позицию?

Лена Ричи ползла по открытому участку в сторону казино, и нужно было ее прикрыть. Денис вытряхивал осколки стекла из своих роскошных волос, не обращая внимания на то, что ладони и пальцы кровоточат от мелких порезов.

Сиверов рывком преодолел разделяющие его и «девятку» метры. Увидел перепачканное в крови лицо Каланцова — бледное, но с осмысленным выражением. Похоже, ничего серьезного… Главное — Веденеев. Где он притаился?

Интуиция подсказывала, что бывший сослуживец признал свою временную неудачу и скрылся с места. И все-таки Слепой с большой осторожностью осмотрел стоянку. Бронежилет его не сильно грел. Он знал, с кем имеет дело — Веденеев в совершенстве владел техникой мгновенной стрельбы. Правая резко и быстро выбрасывается вперед, в направлении головы, одновременно подкручиваясь большим пальцем вниз, как в рукопашном бою.

Наконец Слепой уверенно выпрямился в полный рост и осознал, что пытается донести до его внимания подчиненный:

— Смольскому досталось по ногам, я уже вызвал «скорую». Можете снять наручники: менты перед отъездом бросили мне ключи.

Противник мог застрелить Смольского, но выстрелил по ногам. Рана получилась неопасной, но сиверовского подчиненного тем не менее увезли в больницу.

«Для охраны в любой момент может потребоваться недюжинная резвость. Даже если его там быстро поставят на ноги, в ближайшую пару недель рассчитывать на него нельзя», — решил Слепой. Зато Каланцов был как огурчик, если не считать легкого сотрясения мозга и пореза на щеке.

Глубокий порез от осколка стекла зашили за час под местной анестезией, и Каланцов вернулся на боевой пост, залепив щеку пластырем. Все это время Глеб просидел один с мидовскими отпрысками в подсобном помещении, которое предоставила перепуганная стрельбой дирекция казино.

Заведение срочно закрылось, в здании было тихо. В комнате тоже висела гнетущая тишина.

Сиверов не видел смысла читать подопечным мораль и ругать за безответственность. Глазные капли избавили его от острого жжения, боль уже не мешала думать, и следовало быстро осмыслить случившееся.

Ему было совестно за подозрения — Смольский и Каланцов рисковали здоровьем и жизнью, без них ему пришлось бы гораздо трудней. Но его по-прежнему не оставляло чувство, что проблемы в казино не могли свалиться на голову случайно, как кирпич.

Скандал с Мироном вполне объясним. Но вот наглость командира ОМОНа, чрезмерная даже для ментов, безответные гудки по номеру Звонарева, очередное появление противника в нужное время и на нужном месте…

Подполковник уже сам перезвонил очевидно, телефонный аппарат записал вызов. Глеб поблагодарил за совет насчет капель — положительный эффект уже чувствуется. Отчитался о всех перипетиях с момента появления компании в казино.

— Стрелял в Смольского? Его обиды нам дорого обходятся. Сейчас пришлю двух на замену.

— Присылайте пока одного. У Каланцова все должно обойтись.

— Одного так одного. Передам с ним твое удостоверение на имя капитана Шаронова.

— И я, значит, капитаном буду?

— В чем дело? Звание не подходит?

— Никак нет, товарищ подполковник. Просто все говорят, что мы с Веденеевым внешне слегка похожи. Теперь вот и звание у нас будет одинаковое.

— Ты же у нас товарищ не суеверный. Но если желаешь, можно исправить. Генерала, конечно, не дам, но майора запросто.

— Нет, что вы? Мне лишь бы было что предъявить.

— Ас ОМОНом мы разберемся. Не формально, а по существу. Напиши подробный рапорт по части ихних безобразий.

— И еще одно. Служебную машину пришлось помять.

— «Девятку»? На ходу она или нет?

— Не было времени проверить. Ребят забрали, я пока один.

— Как проверишь, звони. Если надо, пришлем эвакуатор.

Появившегося Каланцова Глеб встретил тепло, крепко пожал ему руку, внимательно рассмотрев свежий шов.

— Нормально. Мужика шрамы украшают. Главное, голова не болит?

— Я же не с размаху. Нежно чмокнул стекло.

Неизрасходованное возбуждение Каланцова свидетельствовало о том, что он не так часто попадал в подобные переделки.

— Шефу докладывали? — поинтересовался он.

— Пока устно, надо будет еще и письменно.