Шон Кларк - Террор в Северном море

— Это правда, что в комнате отдыха для особо важных персон находится премьер-министр? — спросил Макги, вытирая губы и лениво оглядывая зал ожидания вертолетной станции.

— Правда, — ответил Тони Мастерс, разглядывая бутылки на полках бара. — А тебе-то что? Хочешь пожать руку знаменитости?

Макги улыбнулся шутке и повернулся к Мастерсу. Англичанин, оперевшись о стойку, потягивал виски.

— Ага, — сказал Макги. — Я бы пожал ему руку. А затем столкнул бы с буровой вышки. Вот за это я отдал бы свою правую руку.

— А, ты ведь республиканец, — сказал Мастерс.

— Точно, — ответил Макги. — Как и многие другие пэдди, [1] Шутливое прозвище ирландцев. соображающие, что к чему. И наш день придет.

Мастерс настороженно оглядывал зал ожидания. Здание вертолетной станции было битком набито людьми, окруженными грудами багажа. В основном это были тридцатилетние мужчины. Одетые в джинсы и анораки, они нещадно дымили сигаретами. Погода за окном стояла отвратительная. По взлетной полосе ветер нес серебристую изморось. На площадках ровными рядами стояли транспортные вертолеты «уэссекс Мк-3». В их плексигласовых иллюминаторах отражались низко ползущие тучи. Мастерс извелся — он не мог долго сидеть на одном месте в ожидании. Да и остальные мужчины, проторчавшие здесь уже несколько часов, теряли терпение.

— Ты только посмотри на них, — тихо сказал Макги. — Отбросы общества.

— Будто ты не один из них, — отозвался Мастерс.

Ирландец зло улыбнулся. В темных глазах затаилось скрытое напряжение. У него было короткое и крепкое тело, грубое, обветренное лицо, излучающее внутреннюю энергию, которая никак не находила выхода.

— Да, я один из них. И я это прекрасно помню. Я — пэдди из рабочего класса и горжусь этим. Но это не значит, что я принадлежу к отбросам.

— К отбросам? — Оглядев зал ожидания, Мастерс увидел небритые физиономии, плавающие в сигаретном дыму на фоне окон, за которыми виднелся продуваемый ветрами и накрытый тучами аэродром. Над Северным морем разыгрался шторм, волны бились о нефтяные вышки, а эти люди здесь, в зале, ожидали посадки на вертолеты. На этой вертолетной станции Бристоу в Абердине они торчали уже пять часов.

— Ну, конечно же, это отбросы, — настаивал Макги. — Мусор рабочего класса. Они только потому и работают на вышках, что больше нигде не могут найти работы.

— Ты тоже работаешь на вышках, — сказал Мастерс. — И я работаю на вышках.

— Верно, Тон. Но не потому, что это единственная работа, на которую мы можем рассчитывать. А вышки и Северное море просто притягивают к себе всяких подонков. Еще бы, на этой работе тебя не расспрашивают о прошлых занятиях, не требуют никаких документов. Вот это и привлекает всякий сброд.

— Ты не забывай, что сейчас 1982 год, — сказал Мастерс. — И безработных почти три миллиона человек. Впервые с 30-х годов. Так что в отбросы попасть — проще простого.

Отхлебнув пива, Макги поставил бокал и нервно закурил сигарету. Зная, что Мастерс не курит, он не стал ему предлагать.

Этот загадочный Тони Мастерс, вытворявший чудеса на буровых вышках, редко обсуждал с кем-либо свою жизнь вне работы, полностью, казалось, поглощенный только своим делом. Макги держался с ним настороженно, поскольку большинство буровиков глубоко уважали Мастерса. Этот англичанин был десятником на буровом станке, а значит, принадлежал к одной из элитных категорий на Северном море. В работе он был строг, профессионален и безжалостен в вопросах, касавшихся приема на работу и увольнения. К рабочим относился взыскательно и требовал полного повиновения. Однако чуть ли не патологическим чувством справедливости он снискал к себе всеобщее уважение. «Чрезмерное уважение, — подумал Макги, — для человека, который провел на месторождении Фригг всего лишь шесть месяцев, проработав до этого, по слухам, пару лет на месторождении Бэрил».

— Вот и задумайся, — сказал Макги. — Три миллиона безработных. А этот ублюдок, этот премьер-министр набивает сейчас свое брюхо в зале отдыха для особо важных персон.

— Ты-то не безработный, — напомнил ему Мастерс.

— Я всего лишь подсобный рабочий, Тон. И безработным могу стать в любой день, как и другие.

— И все же дела у тебя не так уж и плохи, — не сдавался Мастерс.

— Плохи, и это тебе известно. Ведь с этой безработицей человек не может себе позволить потерять работу, и нефтяные компании используют ситуацию на всю катушку. На буровых вышках всегда были сильные профсоюзы. И сейчас они есть, но уже не такие крепкие. Когда каждый день на улицы выбрасывают по сорок тысяч безработных, боссы вовсю размахивают плетью и профсоюзы не осмеливаются перечить. Вот ты — английский десятник. У тебя двойное преимущество. Ты работой будешь обеспечен до тех пор, пока там будут бурить, а вот нам может и не повезти.