Павел Захаров - Общий враг

– Твою мать! – в голос выругался Бойченко, видя, как оглушенный иракец начинает поворачиваться к нему, нащупывая рукой место удара. Следующим предметом, который оказался в руках Сергея, был АК, оставленный хозяином. Перехватив его за ствол, Сергей нанес еще один удар. Деревянный приклад выдержал, а в голове боевика что-то смачно хрустнуло. Салех свалился как подкошенный прямо на груду вещей.

– Совсем другое дело, – Бойченко отцепил магазин и погладил автомат по тускло отсвечивающему металлическому, потертому боку, – советский еще… Умели делать…

– Салех! – снова раздался чей-то голос, но уже ближе. – Где тебя носит!

В помещение, при американцах бывшее жилой комнатой для одного из взводов, заглянул какой-то бородач. Бойченко уже понял, что без стрельбы все-таки не обойдется и был готов нажать на курок в любое мгновение, но боевик не увидел ни неподвижно лежавшего среди мусора Салеха, ни отступившего в тень русского, и голова убралась обратно. Бойченко опустил пистолет и около десяти секунд стоял неподвижно, напряженно вслушиваясь в тишину. Ему показалось, что он услышал где-то совсем рядом какой-то сдавленный стон или всхлип.

– Надя… – позвал он тихо, практически шепотом, опасаясь возвращения бородатого, – Надя!

Едва уловимый звук повторился, но Сергею этого мига было достаточно. Он практическои мгновенно определил источник и в два шага оказался в дальнем от входа углу, в котором косо торчала разломанная двухъярусная кровать, послужившая в итоге своей недолгой армейской карьеры частью баррикады, наспех возведенной американцами. Легко откинув пару панелей и уже не обращая внимания на производимый им шум, Бойченко не без душевного содрагания обнаружил Курочкину. Та сидела на полу, сжавшись в комок, смертельно бледная, глядевшая на него широко распахнутыми глазами, в которых плескался не страх – ужас. Девушка зажимала себе рот ладошками, из последних сил стараясь не закричать. В тот момент, когда Сергей протянул к ней руку, она, ничего еще не понимающая, оттолкнула его руку и готова была завизжать, но ее спаситель на мгновение раньше буквально сгреб ее в охапку одним движением и поставил на ноги, прижав к себе спиной. Одной рукой он крепко сжимал ее, не давая вырваться, а второй зажал ей рот, не давая кричать.

– Тихо! Тихо! Не дергайся, – быстро зашептал он ей на ухо, но девушка не слушала и извивалась всем телом, стараясь освободиться, – Это я, Сергей! Да заглохни же ты, дура! А не то сам придушу, ясно? – Бойченко понял, что пряник на Надю не действует и принялся вышибать клин клином. Для пущей убедительности он помахал перед лицом пистолетом. Вид оружия подействовал на Курочкину как распятие на беса во время обряда изгнания. Девушка затихла.

– Салех! – неожиданно раздалось сзади и дверь снова распахнулась. Бородач разобрался в ситуации быстро и выхватил пистолет как заправский ковбой. Был бы Бойченко один, боевик был бы уже мертв, но Надя сковывала его действия. Единственное, что успел сделать Сергей в этой ситуации – резко повернуться к боевику спиной, закрыв собой Надю. Он оттолкнул ее от себя вперед и вниз и тут же убедился в правильности своего решения: в спину вонзилась пуля. Бородатый выстрелил три раза. Толчки были весьма чувствительные, если не сказать больше. Бойченко как будто три раза от души приложили кувалдой. К тому же давали себя знать последствия контузии – каждый выстрел, как звук, так и мгновенный удар, отзывался в голове колокольным звоном. Сергей с трудом удержался на ногах. Не дожидаясь, пока боевик сообразит, что спина противника закрыта бронежилетом и поднимет ствол выше, Бойченко высчитал интервал между выстрелами. Он резко равернулся на 90 градусов вправо и метнул в стрелка нож, вложив в бросок всю свою злость. Лезвие, вошедшее в горло иракца прямо под кадыком, пробило шею насквозь. Тело грузно свалилось на пол, быстро заливая все вокруг кровью. Боевик глухо хрипел, судорожно двигая руками и ногами. Вытекающая из раны кровь пузырилась и булькала.