Пётр Разуваев - Русский калибр (сборник)

— Логично, — кивнул я. — Пожалуй, больше у меня нет к вам вопросов.

— Хорошо, — кивнул ливиец. — Мне тоже больше нечего сказать. Разве что… Не подумайте, что мы, по примеру американцев, хотим сделать вашими руками грязную работу. Со своими экстремистами мы справились сами, но… Мне кажется, было бы справедливо, если бы убийцы нашего сотрудника и вашего друга понесли заслуженное наказание. Мы лишены возможности ответить ударом на удар, но вас прикрывают очень могущественные силы, и вы можете то, что, пожалуй, недоступно сейчас никому, — вы можете ударить по подводной части айсберга. Подумайте об этом, месье Дюпре. Прощайте. Да пребудет с вами воля Аллаха.

Коротко кивнув мне на прощание, ливиец быстро зашагал к своему автомобилю. Проводив его взглядом, я безразлично отвернулся от этого человека, от его интересов и от его правды. У каждого из нас своя правда, и, даже когда моя дорога ведёт в ту же сторону, куда спешит другой путник, это совсем не означает, что вперёд мы пойдём вместе. Долго ещё я всматривался в мутные, спокойные воды Сены. Иногда на поверхности реки возникали сильные и стремительные водовороты, но монотонное течение быстро успокаивало бунтарей, и Сена продолжала свой ленивый нескончаемый путь, так же как и сто, и тысячу лет назад. Пытаясь пробиться взглядом сквозь вязкую толщу воды, я пытался увидеть, понять — какое же оно на самом деле, далёкое дно, скрывающееся под водой? Да и есть ли оно вообще?

Я понятия не имел, чем собирался заниматься этим мартовским утром ливийский атташе по культуре, но зато уже совершенно точно знал, что предстоит сделать лично мне. Остановиться или повернуть я не мог. Передо мной лежал Путь, и не было иных дорог для меча, лишённого ножен разума.

«Мне довелось провести ночь с Абу аль-Хаулем», — эта мысль пришла совершенно неожиданно, и я невольно усмехнулся, раскусив всю пикантность ситуации. Наверное, это была лучшая шутка Весёлых Богов, а их нельзя обвинять в отсутствии фантазии. На светофоре загорелся жёлтый свет, и, повинуясь моим рукам, шустрый «Рено» послушно рванулся с места, вопреки всем правилам обгоняя жёлтый микроавтобус. Сидевшая рядом Таня недовольно поморщилась, но промолчала. Кажется, мне всё же удалось приучить её к своей манере вождения.

Позвонив ей рано утром, я попросил Таню собрать сведения обо всех складах и мастерских, которые когда-либо арендовала фирма, принадлежавшая Фатиме. Даже при наличии беспрепятственного доступа в любые локальные компьютерные сети, Тане понадобилось почти полдня, чтобы отыскать нужные данные. Зато теперь у меня на коленях лежала распечатка с двумя десятками адресов, из которых мы уже успели проверить больше половины. Таня сама предложила мне свой автомобиль, и после утреннего происшествия с ливийцем я не стал отказываться. Теперь мой «Порше» был не менее популярен, чем его хозяин, а с такой приметой трудно оставаться незамеченным. Другое дело — сама девушка. Я рассчитывал получить от неё чисто техническую помощь и очень удивился, когда Таня с независимым видом уселась на соседнее сиденье и продемонстрировала мне копию списка.

— Если хочешь, — заявила она. — Мы можем заниматься этим параллельно, но мне кажется, что вместе нам будет легче.

Она наотрез отказалась предоставить мне самому разбираться с полученными ею данными. Новыми наручниками я так и не обзавёлся, да и не нашлось бы поблизости подходящей скалы, чтобы приковывать упрямую сотрудницу французской контрразведки, решившую заняться частным расследованием. Подумав, я решил, что в любой момент смогу вывести Таню из игры, если ситуация окажется слишком опасной. В результате мы уже несколько часов колесили по пригородам Парижа, последовательно исключая из списка один склад за другим. Если бы кто-нибудь спросил меня, зачем я это делаю, разумный ответ подыскать было бы трудно. Мы имели достаточно материалов, чтобы поднять на ноги всю полицию Франции и организовать поиски по научно разработанной программе, но… бюрократические барьеры были высоки и многочисленны, а время стремительно заканчивалось. Отчасти и по этой причине я предпочёл заниматься малохудожественной самодеятельностью, а Таня… последовала моему примеру. Наверное, мы оба сошли с ума. Или нам просто было хорошо вместе?

Фатима оказалась неуловимым террористом Абу аль-Хаулем, «Отцом Ужаса». Энциклопедическими познаниями я не обладал, но, тем не менее, вспомнил, что в греческой мифологии у Ареса, бога войны, и Афродиты, заведовавшей Любовью и Красотой, была парочка совместно нажитых детей. Боги-родители назвали их — Фобос и Деймос. Страх и Ужас, проще говоря.