Пётр Разуваев - Русский калибр (сборник)

Без двух минут восемь я прикончил «Чоу мейн», и ровно в восемь часов на пороге ресторана возникла знакомая худощавая фигура. Задержавшись на секунду, Чарльз обвёл внимательным взглядом зал и, заметив меня, твёрдыми шагами направился к моему столику. Две трети посетителей с новыми силами задвигали челюстями, старательно делая вид, что, кроме китайской еды, в этом зале интересоваться решительно нечем. Привстав из-за стола, я ответил на крепкое рукопожатие Чарльза.

— Добрый вечер, Эндрю.

— Добрый вечер, лорд Гренвилл, — согласился я.

— Признаться, я бы предпочёл, чтобы вы по-прежнему называли меня Чарльзом, — заметил он, чуть поморщившись.

— Как вам будет угодно, — вежливо сказал я. — Хотя мне больше нравится называть вещи своими именами.

— И часто вам это удаётся? — поинтересовался Чарльз.

— Редко, — сознался я. — Почти никогда. Но я не теряю надежды.

— Завидую. А мне вот уже много лет не удаётся её обрести, — усмехнулся он. — Впрочем, мои поиски имеют лишь косвенное отношение к делу. Я хотел бы извиниться перед вами. В прошлый раз я был не совсем откровенен, о чём сегодня сожалею.

Я кивнул. В этот момент возле нашего столика материализовался официант, который положил перед моим собеседником меню и, одарив нас лучезарной улыбкой, вновь куда-то испарился прямо на моих глазах. В круглом лице китайца было нечто кошачье, и я невольно поднял глаза, словно бы ожидая увидеть парящую под потолком улыбку.

— Думаю, я уже не в том возрасте, когда стоит экспериментировать над своим желудком, — сказал Чарльз, решительно отодвигая меню в сторону. — Как вы думаете, они сумеют сварить обычный кофе?

— На вашем месте я бы попробовал заказать чай, — сказал я с сомнением. Чарльз серьёзно кивнул.

— Да, вы правы. В китайской культуре изощрённость соперничает с минимализмом, их каноны признают лишь вершины и пропасти, а умение варить хороший кофе предполагает сочетание поэзии и традиции. То есть качества, более свойственные жителям Ближнего Востока, нежели обитателям Востока Дальнего. Я, разумеется, не говорю сейчас о Японии.

— Давайте поговорим об арабах, Чарльз, — предложил я, возвращая его на землю. — Поверьте, беседы с вами доставили мне немало приятных минут, но сейчас не та ситуация.

— Насколько я понимаю, возможность прослушки исключена? — уточнил Чарльз. Я утвердительно кивнул. По крайней мере такую возможность техники Рихо исключали на 90 %, а это была очень серьёзная гарантия.

— Хотя это не имеет большого значения, — поправился он. — Предмет нашего разговора уже не является тайной.

Заказав себе чай и проводив удаляющегося официанта взглядом, он продолжал:

— Всё, о чём я говорил вам вчера, остаётся в силе. Мне по-прежнему нужен Абу аль-Хауль. Но причин тому несколько больше, чем я упоминал ранее. Взрывы, спутник, всё это достаточно важно, но сегодня на первое место выходит совсем иная мотивация. Вы помните, как погибла Диана Спенсер, бывшая принцесса Уэльская?

— Мне известно о переговорах, которые вёл Доди аль-Файед, — сказал я, внимательно наблюдая за его реакцией. И готов поклясться, что Чарльз ничуточки не удивился моей осведомлённости. Согласно кивнув, он продолжил:

— Мохаммед аль-Файед во всеуслышание обвинил в смерти своего сына британские спецслужбы, и его поддержали многие видные представители исламского мира.

— В этих обвинениях есть доля истины? — спросил я.

— Ни капли, — твёрдо ответил Чарльз. — Мы не имели к смерти Дианы Спенсер никакого отношения. И, желая доказать это, я тогда же, в 1997 году, санкционировал собственное расследование, которое проводилось нашей службой. Итогом этого расследования и явилась моя вчерашняя отставка. Правда оказалась такова, что правительство предпочло о ней забыть.

— Не понимаю, — честно признался я. — Разве Великобритания не заинтересована в установлении истинных причин трагедии?

— Два года назад я бы ответил на этот вопрос положительно, — сказал Чарльз. — Сегодня всё изменилось. Доди аль-Файед был убит, потому что оказался замешан в большой политической игре. Он мог содействовать победе югославской оппозиции, а в 1997 году Милошевич вполне устраивал Америку в качестве президента Югославии, потому что сегодня действия Милошевича дают американцам возможность развязать войну за Косово.

— Правильно ли я вас понял, — решил уточнить я. — Вы хотите сказать, что аль-Файеда убрали американцы?

— Этого я не говорил, — ответил Чарльз. — Я сказал лишь, что ЦРУ могло желать смерти Доди аль-Файеда.