Пётр Разуваев - Русский калибр (сборник)

Едва я успел набрать номер, указанный на визитной карточке, как из динамика раздался голос Чарльза. Рихо и Дмитриев замерли, превратившись в слух.

— Эндрю? Мне известно о том, что произошло. Вы в порядке?

— Думаю, да, — осторожно сказал я. — Нам необходимо встретиться. Вы можете говорить?

— Я назвал вас по имени, — холодно ответил мой собеседник. — Не забывайте, я давно делаю свою работу. Точнее… Делал её.

— Что это значит?

— Это означает пенсию, мой друг. Сегодня меня отправили в отставку.

Интересный поворот. Ряды отставников вокруг меня зримо уплотнялись. Сначала объявился «пенсионер» Стрекалов, а теперь и Чарльз перешёл в эту категорию. Что ж, опыт силе не помеха. Если, конечно…

— Это что-то меняет? — спросил я без особого волнения.

— Нет, — так же спокойно ответил Чарльз. — Я давно ожидал этого и успел подготовиться. Где мы встретимся?

Я назвал адрес и время. А Чарльз почему-то не спросил, один я приду или же приведу за собой взвод охраны. Обидевшись, я тоже не стал выяснять детали и, сухо попрощавшись, отключил связь.

— Как, ты сказал, его зовут? — гаденько ухмыльнулся Рихо. — Чарльз Л. Доджсон? Виталий Борисович, вам это имя ни о чём не говорит?

— Как любой образованный человек… — развёл руками Дмитриев. — А что?

— Да так, ничего, — хмыкнул Рихо, старательно избегая моего взгляда. — Приятно, что в этой машине едут как минимум двое образованных людей.

По-моему, он надо мной издевался.

— Мне этот человек известен как лорд Гренвилл, — бросив валять дурака, сообщил наконец Рихо. — Мы встречались. Ты не ошибся, он действительно долгое время возглавлял МИ-6. Кроме того, он является одним из самых богатых людей на этом острове, так что всё, что ты видел вокруг его поместья, не имеет к правительству никакого отношения. Интересно, почему его убрали? Может, мне стоит пойти с тобой?

— Извини, Рихо, — с коварной улыбкой ответил я, — но мне кажется, что одного образованного человека там будет вполне достаточно.

И уточнил:

— Я, естественно, имею в виду лорда Гренвилла.

— Понятное дело, — покладисто согласился эстонец.

Часам к трём ночи мы, наконец, прибыли в Лондон. Следуя указаниям Рихо, водитель Эрик привёз нас в Хайгейт, один из самых тихих уголков английской столицы. Здесь обитала весьма обеспеченная публика, этот район считался престижным, что было для нас как нельзя кстати. Скрываясь от преследования и не желая привлекать к себе внимания, ни в коем случае не следует доверять отелям или местам с сомнительной репутацией, ибо там вас будут искать в первую очередь. Лучше всего в такой ситуации иметь про запас квартиру или дом, расположенные в спокойном и богатом районе. Именно в такой дом и привел нас Рихо, лишний раз продемонстрировав возможности своей службы. Здесь нашлось четыре спальни, где было всё необходимое, и, пожелав друг другу спокойной ночи, мы с радостью разошлись по своим опочивальням, торопливо устремляясь навстречу заслуженному отдыху.

Спустившись утром в гостиную, я обнаружил стол, накрытый к завтраку, и сидевшего за столом Дмитриева, который, по своему обыкновению, внимательно изучал «Дейли мейл». Увидев меня, он несколько оживился и, отложив газету, спросил:

— Скажите, Дюпре, вы что, каждый день начинаете с таким энтузиазмом?

Судя по всему, майор имел в виду мою «утреннюю зарядку», продолжавшуюся часа полтора и стоившую конторе Рихо сломанного стула, из ножек которого я изготовил два коротеньких «шеста», и одной симпатичной лампы, стоявшей у изголовья кровати. Её я случайно зацепил ногой во время одной из «ката». Я молча кивнул. Взглянув на меня с уважением, майор погладил свой живот, обещавший в скором будущем превратиться в пухлый животик, и задумчиво сказал:

— Пожалуй, если вставать пораньше, можно было бы…

Что именно предполагал делать по утрам Виталий Борисович, мне так и не довелось узнать. В коридоре послышались шаги, и через мгновение к нам присоединился Рихо. Едва успев поздороваться, он плюхнулся на стул и, подтянув к себе кофейник, тосты и джем, усердно заработал челюстями, не обращая на нас никакого внимания. Отнять у него тосты мне удалось лишь после длительной борьбы, сопровождавшейся возмущёнными жестами и глухим мычанием оголодавшего за ночь Рихо. Наконец он прикончил последнюю коробочку с джемом, полез ко мне за тостами, получил по рукам и, не найдя больше ничего вкусного в пределах досягаемости, спросил у Дмитриева: