Владимир Князев - Игра втемную

Немного помявшись, Синицин поведал свою историю:

— Представляешь, у нас последний день командировки, ну и решили отметить. Отметили, потом еще отметили и еще, пока, увы,… ничего не осталось. Но душа-то требует продолжения банкета. Ее ж, гадюку, сколько ни бери, все равно за одной бежать придется. А куда идти? До ближайшего села километров шесть. Решили в робингудов поиграть. Провести, так сказать, продразверстку.

Вышли втроем на трассу и начали «легковушки» гражданские тормозить, проверять на предмет незаконного провоза чего-нибудь. «Мешочники» готовы были отдать что угодно, лишь бы их отпустили. Собрали дань отменную: арака, баранина в разных видах, хлеб, зелень. В общем — в руках не унесешь. Похмелились, чин-чинарем. Арака дурная оказалась. В голове — туман, как в Лондоне. Вдруг, смотрю, танк прет, на всех парах. Мне уже «по барабану» — хоть бронепоезд. Калаша на вскидку. «Стой!», — кричу. Груда брони тормозит. Вылезает механик и так удивленно, но спокойно спрашивает: «А ты самолеты не пробовал останавливать?». «Как, — кричу, — разговариваешь со старшим лейтенантом мотострелковых войск?». Он, молча, вылезает из «панциря», подходит ко мне и говорит: «А мне — до фонаря. Я сержант танковых войск». И без дальнейших разъяснений, как даст мне в глазницу. Я в кювете, с диагнозом: «нокаут». Мои бравые сержанты, видя такое дело, решили не посрамить честь подразделения и двинулись на взятие реванша. Да не тут-то было. Экипаж-то в танке был укомплектован полностью. Не успели мои «архаровцы» оценить обстановку, как познакомились с игрой в четыре руки. Результат — на лице. Ну, ты сам видишь.

Ладно бы на этом все и закончилось. Пока мы очухивались, у нас конфисковали все, что было нажито непосильным трудом, включая оружие. Стоим мы втроем под стволом танкового пулемета, а их командир, летёха, гад, говорит, сидя на броне: «Значит так, направление движения — строго по трассе, шаг вправо, шаг влево — попытка к бегству. Стреляю без предупреждения. Отставших, давим гусеницами». Думаю: «Во, попали! Лучше пробежаться». Да ты знаешь тамошние нравы. Как сказали, так бы, наверное, и сделали. Неизвестно, ведь, на каких психов нарвешься. Гнали они нас километров пять. Уже пар из ушей валит, подметки отрываются. «Все, — ору, — командир. Не можем больше. Отпусти, Христа ради!». Ну, те тормознули, отдали оружие, а остальное забрали в качестве моральной компенсации.

Вот и отметили конец командировочки. А ведь за все время — ни царапины не получили.

Гомерический смех бойцов заглушил конец рассказа. Синицин понурил голову и вздохнул.

— Командир, может, по «пятьдесят»? — жалобно спросил его сержант, — Голова раскалывается.

— У тебя не от того голова раскалывается. Никаких «пятьдесят».

— Ладно, тебе, Синицин. С кем не бывает? — рослый прапорщик открыл свою сумку и достал бутылку с прозрачной жидкостью, — Первосортный первач, чистый, как слеза. Тесть сам гнал. За качество отвечаю. Подставляйте кружки, хлопцы…

«Урал» остановился на обочине, рядом с ветхим дорожным указателем ближайших населенных пунктов. Шурик с Мишаней попрощались с попутчиками и перемахнули через борт грузовика.

— Ну, все, мужики, удачи вам. Спасибо за хорошую компанию.

— И вам, счастливо. Может, еще увидимся.

Машина фыркнула выхлопными газами и покатила дальше, по трассе.

Шурик осмотрелся вокруг. Поросшие густыми лесами горы подпирали белыми шапками снежных вершин бездонное, голубое небо. Высоко над головой царственно парил орел. Верх по склону, в направлении небольшого аула, чабан вел отару белорунных овец. Сезон выгула на пастбищах подходил к концу. Безмятежная тишина и спокойствие вызывали полнейшую умиротворенность.

Влево от шоссе, скрываясь в широком ущелье, повторяя причудливые изгибы бурной горной реки, уходила грунтовка.

— Если мне не изменяет интуиция, то до нашей цели остался последний рывок?… — полувопросительно изрек Мишаня.

— Да, друг мой. И очень скоро ты почувствуешь огромную разницу между «каменными джунглями» и естественной средой обитания, в которой жили наши предки. Уверен, это благоприятно подействует на твои расшатанные нервы. Вперед!

— Что — пешком?!

— Нет, блин. Сейчас вертолет вызову. Конечно, пешком. Шагай, турист, — Шурик легонько подтолкнул Мишаню, забросил свою сумку на плечо и бодро зашагал по пыльной дороге, опередив поникшего товарища…

Чтобы не впасть в депрессию, вирус которой является самым распространенным в мегаполисах, надо хотя бы на некоторое время отречься от благ цивилизации и воссоединиться с природой. С настоящей, дикой природой, а не ухоженной, подстриженной, облагороженной и разбитой на декоративные клумбы лесопарковой зоной. Этот мир от горожан также далек, как чужая галактика. Да и добраться до него, с каждым годом бывает все сложнее. Возможно, Звягинский поселок, был одним из немногих, последних оставшихся мест, куда не ступала, в массовом порядке, нога человека и не принесла с собой «чуму» урбанизации.