Светлана Алешина - В пекло по собственной воле

«С логикой у него в порядке, — отметила я про себя. — Надо почаще менять интонацию, не давать ему возможности собраться».

— Ладно, убедили! — попыталась я продолжить свою тактику, но он меня перебил.

— А вот ты меня, извини, не убедила! Какого черта ты удрала, ни слова не сказав мне? Что это за самодеятельность такая?

«Агрессивность в норме, — отметила я. — Попробуем с другой стороны».

— А вы сами поймете, Николай Яковлевич, — сказала я тихо и очень сочувственно, — если вспомните, в каком вы были состоянии, когда узнали об этой провокации…

Я легко протянула руку и погладила его по черным с проседью волосам. Он опешил и смотрел на меня как-то даже испуганно. Как мальчишка, которого впервые поцеловала взрослая женщина.

«Вот черт! — подумала я. — Он, похоже, не врет! Но это еще не все…»

Я улыбнулась, очень открыто и смело глядя ему прямо в глаза:

— А помните, как вы объявили: «Эта женщина принадлежит мне!» Я тогда подумала, что, если бы это было правдой, это была бы самая счастливая минута в моей жизни…

И тут он меня убедил окончательно. Если бы он рассмеялся, или продолжил бы в тон мне, или перевел бы все в шутку, я бы не поверила ему. А он вдруг мгновенно превратился из мальчишки в очень взрослого и сильного мужчину, обнял меня и сказал:

— Да брось ты, Ольга! Ты красивая, умная и смелая женщина… Будь я помоложе, влюбился бы в тебя, честное слово. Да я, наверное, и сейчас… Но в нашем с Костей возрасте это все по-другому… У тебя еще все будет! И любовь, и семья, и дети… Поверь мне, я очень много женщин видел на своем веку…

И я ему поверила. Нет, не тому, что он говорил, это к делу не относится, хоть мне и больно стало от его слов. Я поверила, что он, Николай Яковлевич Менделеев, говорит правду.

Он никогда не вступал с нашими противниками в тайные отношения, направленные на подрыв авторитета МЧС. Число моих подозреваемых сократилось на одного человека…

Чугунков как-то незаметно появился в салоне и, подойдя к нам, развел руками.

— А я-то думал, что вы до самой Москвы будете выяснять, кто из вас шпион и диверсант, — улыбнулся он. — Так, может, и меня примете в свою компанию, раз все уже выяснили?

— А я вспомнила, кого напомнил мне тот ваш старый знакомый, Константин Иванович, — сказала я Чугункову, — который помог Анохину задержать Менделеева в салоне и не пустил в кабину к пилотам. Я думаю, это он устроил взрыв в самолете, он и первого пилота убил, оттого самолет и потерял управление. — Я повернулась к Менделееву и добавила: — Скорее всего на нем и смерть вашего старого приятеля, Леши, с которым вы летели в Красноводск и который первым заподозрил неладное.

— Я давно его вспомнил, — подтвердил Чугунков. — Его, кстати, не обнаружили ни среди спасенных, ни среди погибших, когда подняли самолет…

— Постойте, — перебил его Менделеев. — Объясните мне, о ком вы говорите? О том тощем, как жердь, хмыре, который ботинком мне по физиономии съездил? Вы его знаете, что ли?

— О нем, — подтвердила я. — О полковнике ФСБ Краевском. Он автор всей этой провокации. И у меня такое чувство, что нам еще придется с ним встретиться.

Мы все задумались и надолго замолчали…

…Рассказать об этой моей каспийской одиссее осталось совсем немного.

Анохин, за которым Менделеев следил во время своих иранских скитаний, как ревнивый муж за любимой женщиной, так и не смог от него улизнуть, хотя и пытался не раз. Его привезли в Москву, за него взялись опытные в допросах следователи из ведомства Чугункова и в итоге заставили рассказать все как было.

Он сдал всех — и Краевского, и первого пилота, которого, как оказалось, тоже купил Краевский, а потом просто убил, признался, что хотел сбежать в Иран, а героин украл у своих же питерских наркодельцов, на которых работал, привозя в город на Неве наркотики из Туркмении и Казахстана, приспособив для этой цели «черный ящик» своего самолета. Министр выступил на закрытом заседании правительства, изложил ситуацию, сообщил не только о бездействии ФСБ, но и о том, что среди служащих в ней офицеров есть такие, что вступают в сговор с силами, стремящимися к дестабилизации обстановки в России. Что он там конкретно рассказывал и какие именно фамилии называл, мне осталось неизвестно, но некоторые головы в ФСБ полетели, правда, из среднего звена. К нашему с Чугунковым удивлению, нигде не фигурировала фамилия «Краевский». Но мы не могли даже проверить, действительно ли человек с такой фамилией работает в ФСБ. Эмчеэсовцев после выступления нашего министра они на пушечный выстрел к себе не подпускали, обиделись…