Светлана Алешина - В пекло по собственной воле

— Извините, — сказала я по-английски, — я в вашем доме — гостья… Вернее, гостья не я. Гость — мой муж, он сейчас разговаривает с вашим…

Я замялась, не зная, как назвать их мужа, чтобы не попасть впросак.

— … с нашим господином! — продолжила мою фразу одна из женщин помоложе. — Слава Аллаху! А то мы было подумали, что он купил новую жену и теперь все внимание будет уделять только ей. Да еще европейку! Я решила, что у нашего Мизандара в голове джинны устроили пляску!

Она вскочила и принялась что-то объяснять по-персидски двум другим женщинам. Те слушали сначала недоверчиво, а потом неожиданно развеселились и стали откровенно и облегченно хохотать, причем у меня было некоторое подозрение, что часть этого хохота адресована и мне лично.

Меня, конечно, заинтересовало, откуда Зухра, которая тут же сообщила мне, как ее зовут, так хорошо знает английский. Она рассказала, что росла в Тегеране и воспитывалась в доме бывшего посланника Ирана в Великобритании, но потом он попал в немилость к аятолле и пропал в тюрьме. Родные его тоже постепенно исчезли один за другим, и Зухру купил у ее дяди, единственного ее родственника, лейтенант Мизандар, который попал в Тегеран с каким-то поручением и тут же вернулся на побережье, где у него уже был свой дом, доставшийся в наследство от отца, владельца ткацкой фабрики, и две жены — Зейнаб и Лейла. Лейла старшая, а Зейнаб сейчас пошла на базар за хорошим рисом для плова. Мизандар сказал, что сегодня будут важные гости и Лейла должна приготовить плов. За стряпню всегда отвечает старшая жена. А они с Зейнаб — за чистоту и одежду Мизандара.

Заметив мой недоуменный взгляд, брошенный на старшую женщину, Зухра рассмеялась и сообщила, что это не жена Мизандара, а его сестра. Она строгая, конечно, но зря не ругается и не злится по пустякам. Но ее слово на женской половине — закон. Это она послала Зейнаб на базар, потому что Лейла еще должна замочить в молоке баранину, чтобы она поспела к плову, а приготовление пищи — это, как она уже говорила, обязанность старшей жены. А вообще Хабиба, так зовут сестру Мизандара, главная не только на женской половине, но и во всем доме. Когда Мизандар на работе — а он работает офицером, ловит врагов ислама, — Хабиба всем управляет и ведет весь дом. И как Хабиба скажет, так и будет, она умеет убедить Мизандара во всем, что ей нужно. Вот бы и ей, Зухре, научиться этому…

Она на секунду задумалась и прервала наконец поток своего красноречия. Я воспользовалась этой передышкой и задала ей самый естественный вопрос для женщины, которая уже больше суток не видела мыла и косметики, а из воды общалась только с соленой морской. Я чувствовала себя грязной, словно… У меня даже сравнения нет, чтобы адекватно передать это ощущение. А, вот! Словно мусульманин, отведавший свинины!

Я не успела еще договорить до конца, как Хабиба по моей интонации все поняла и сообразила, в чем заключается моя просьба, гораздо быстрее Зухры. Она взяла меня за руку и отвела куда-то в глубь женской половины.

Мы прошли какими-то низкими коридорами сквозь тесные комнаты и оказались в настоящей парной! Хабиба все так же молча показала мне, как пользоваться газовой горелкой, нагревающей воду, как добавлять пару, где лежит мыло и прочие принадлежности женского туалета, необходимые для бани, и оставила меня одну.

Не успела я раздеться, как вновь появилась Зухра и принялась посвящать меня во все остальные подробности и тайны дома Мизандара. Она тоже разделась и помогла мне освоиться с управлением парной.

Я уселась в огромный чан с теплой водой, ласковые руки Зухры мылили мои плечи, руки, нежно прикасаясь к синякам и ссадинам.

Меня охватило такое блаженство, что я напрочь забыла, где нахожусь, кто рядом со мной, как нам выбираться из этого треклятого Ирана, и все остальные свои неприятности. Горячая вода — это было что-то ни с чем не сравнимое. Несмотря на то, что меня долго убеждали, что человек произошел от обезьяны, и я сама в это искренне верила, сейчас я готова была утверждать, что женщина, по крайней мере, произошла от лягушки, рыбы или, на крайний случай, от какой-нибудь приморской ящерицы…

После бани я окончательно пришла в себя, когда женщины подарили мне новое лицевое покрывало и новенькие туфли без задников, точно такие, какие носили сами.

Во мне проснулось любопытство, имевшее конкретную прагматическую цель, которая сама как-то сформулировалась у меня в голове, пока я сидела в чане с горячей водой и нежилась под ласковыми руками Зухры. Мне нужно было ее еще кое о чем расспросить, но тут в дверь постучал охранник и крикнул, что женщину-гостя требует ее господин в отведенную ему комнату. Это было очень кстати, так как мне не терпелось обсудить с Менделеевым свой план.