Светлана Алешина - В пекло по собственной воле

Не успела я как следует освоиться в новом наряде, как вновь появился офицер с двумя охранниками и коротко приказал:

— Вы все! Идите!

Он бросил на меня внимательный взгляд, потом повернулся к Менделееву и спросил его:

— Это есть твоя женщина?

Менделеев посмотрел на него совершенно серьезно и ответил таким тоном, словно ему задали совершенно бестактный вопрос:

— Да, эта женщина принадлежит мне!

«Однако! — подумала я. — Из него получился бы хозяин гарема!»

Менделееву принесли палку, опираясь на которую, он мог передвигаться довольно сносно без посторонней помощи, не подпрыгивая при этом на одной ноге.

Мы вышли из камеры и последовали за офицером в сопровождении охранников. Нас вывели во двор, Менделеева усадили в небольшие носилки, которые несли два перса крупного телосложения с непроницаемыми лицами. Вся наша процессия вышла за низкие глухие ворота, и нас повели по узкой улице, состоящей из одного нескончаемого глиняного забора. Пройдя метров триста, мы остановились по приказу офицера перед другими воротами, как две капли воды похожими на те, из которых нас вывели, и подождали, пока офицер возился с запором.

Я никак не ожидала, что авантюра Менделеева удастся, но мне пришлось признать, что я плохо знаю то ли жизнь, то ли людей. Особенно — персов.

Нас провели — а Менделеева пронесли — в помещение, вполне европейское внутри, если не считать странной формы окон — низких и широких. Да еще потолок, пожалуй, был низковат. В остальном — комната как комната, разве что стульев в ней не было. Но по раcпоряжению офицера в комнату тотчас внесли три стула, явно позаимствованных из какой-то конторы, потому что на них я разглядела таблички с инвентарными номерами. Офицер что-то сказал охранникам, и они вышли из комнаты.

Менделеев повернулся к лейтенанту.

— Итак, — сказал он, — где мы можем поговорить, чтобы никто не помешал и не подслушал?

Офицер замотал головой.

— Нет! — сказал он. — Не сейчас. Это есть мой дом. Коран велит мне принять гостей и отнестись к ним с уважением, даже если они — мои враги. А я не уверен в том, что они не станут моими друзьями.

Даже Менделеев был, по-моему, удивлен тем, как начали развиваться события, хотя сам все это и организовал. Он покрутил головой, словно ему шею сдавливал тугой воротничок, и почесал в затылке.

— Она… — Лейтенант указал пальцем на меня. — …пойдет на женскую половину.

Менделеев на секунду задумался, что-то там, у себя в голове, взвесил, нахмурился, но потом кивнул и ответил, как я поняла, скорее для меня, чем для хозяина дома:

— Конечно! Гости не должны нарушать обычаев хозяев.

И меня выставили из комнаты! Охранник привел меня на женскую половину и встал у дверей со своим автоматом. Я вошла в просторную комнату, которая никак не походила на европейское жилище хотя бы уже потому, что все, что можно, было в ней застлано коврами — и полы, и невысокие стены, и даже окна были занавешены коврами. В комнате царил полумрак, а три женщины, сидевшие на корточках перед ворохом какой-то материи с иголками в руках, уставились на меня с напряженным интересом.

Головы их были непокрыты, и я рассмотрела лица — слишком подчеркнутые брови, слишком длинные ресницы, слишком черные волосы. Это и есть восточные красавицы, шемаханские царицы, знакомые мне с младенческих лет по сказкам? Я, честно говоря, была удивлена. Они были больше похожи на индианок — в моем представлении. Хотя я тут же призналась себе, что о персиянках у меня вообще нет абсолютно никакого представления. Одна из них была явно постарше, и я даже засомневалась — кем она приходится нашему лейтенанту? Женой? Но она же в матери ему годится! А может быть, это и есть его мать? Кто их поймет, этих персов, как у них семейные отношения строятся! Может быть, это жена старшего брата, который умер, и она теперь перешла к его младшему брату и стала его женой? Я где-то читала, что у восточных народов существует, кажется, такой обычай. Как у нас младшие донашивают вещи старших, так у них младший брат «доживает» с женами старшего… Впрочем, может быть, я что-то напутала?

Старшая встала, отложив иголку, и подошла ко мне. Я молчала, не зная, как мне себя вести. Она подняла руки и сняла с моей головы чадру. Волосы рассыпались по моим плечам. Женщина отступила от меня и посмотрела на мои волосы с каким-то, как мне показалось, ужасом.

«Ну, конечно! — решила я. — Они принимают меня за новую жену своего мужа! Как же мне им объяснить, что я не его жена, что я — вообще ничья не жена? Впрочем, стоит ли объяснять так много? Достаточно будет, если они поймут, что я в их доме временно и у меня есть другой муж. Менделеев, например. Он же сказал лейтенанту, что я — его женщина… может, это их успокоит?»